Контора Кука

Паша тоже встал, вышел за оградку кафе и пошёл дальше по прямой широкой улице без неба (купол остался далеко позади), туда, где раздавалась оглушительная попса и над толпой возвышался гигантский торт.

Если это всё можно было назвать отдельным городом — а почему бы и нет (была ведь там ещё как минимум одна улица, перпендикулярная «авеню», по которой шёл Паша), — то впереди была центральная городская площадь — на которой стоял торт…

Точно такой, как во всех этих старых гангстерских фильмах, где оттуда — из-под двойного дна и обычно на дне рождения любимого дядюшки — выскакивал, как из табакерки, чёртик с автоматиком и делал «пиф-паф-ой-ой-ой».

Только этот был побольше, и в нём мог бы поместиться не один гангстер, а целый взвод какой-нибудь каморры… И к этому торту не надо было подходить вплотную, чтобы понять, что он не сладкий… что он вообще бутафорский, из какого-то материала вроде пластика, полый внутри, что не обязательно означало, что там сидят автоматчики, конечно, но что-то такое тревожное витало в воздухе, Паша это чувствовал, снова мелькнул Манеж-99… но дело было не только в детском воспоминании, ещё до того, как он выиграл главный приз — розовый «гутшайн», то есть чек на сумму 530 евро, который можно было отоварить только в этом молле, разумеется… Так вот, ещё перед тем как он, просто ради прикола, решил поучаствовать в розыгрыше, постоял в очереди и прошёл в нишу… Паша что-то чувствовал, какое-то неслышное дребезжание пространства, — оно «фонило»…

А в торте была ниша, да, как бы отрезанный от него ломоть, в полутёмной глубине мерцал пульт с кнопками, и надо было набрать последовательность из четырёх цифр, после чего торт медленно поворачивался на 360 градусов. Это должно было напоминать о рулетке, наверно, а так в этом вращении не было никакой надобности, просто если цифры совпадали, высокая черноволосая девица в красном сарафане громко объявляла об этом, глянув на какой-то экранчик.

Розыгрыши были щедрыми — даже угадавшему всего одну циферку что-то да вручалось, чек на пять евро — можно шампунь купить, например, и — гуляй, рванина… Но Паша — набрав недолго думая «1, 2, 3, 4, 5», приговаривая «вышел зайчик погулять», — выиграл главный приз, и вот в этот самый момент — когда девушка в красном сарафане, белой блузке и высоких чёрных сапожках произносила «сенсационную» новость — в микрофон, нарастающим, как у диктора за кадром ток-шоу, голосом, каким объявляют выход популярного телеведущего…

Таким примерно, да… И в этот момент Паша не то чтобы потерял связь с реальностью — это от чека-то на пять сотен? Нет, конечно, и даже смешно ему было бы такое наше предположение… Хотя помимо этого неожиданного, идиотски-сумасшедшего какого-то выигрыша была ведь ещё эта толпа вокруг, а у Паши был, был этот самый «сценический синдром», который мы упоминали в самом начале, — и странно, что тоже ведь во время обряда его одевания … ну да, и был ведь тогда уже этот портал, где натуралы привыкали к виртуальной реальности, и Паша туда заглядывал пару раз, он давно забыл свой тамошний пароль, своего тамошнего, наспех сшитого, аватара, и даже как тот выглядел, он теперь уже помнил смутно… Но молл показался ему вдруг в этот момент куском внутреннего пространства того самого secondlife.com… При этом девушка — в ярко-красном сарафане и с чёрными, как смоль, похожими на парик, волосами… вдруг оказалась по эту сторону, то есть с той же стороны, где был он сам, Шестопалов, она была там реально — до корней волос…

Впоследствии она скажет в один прекрасный момент — когда он будет гладить эти волосы, — что ей кажется, будто он не только из-за них её… но вообще — только их и любит, — скажет она… а раз так — добавит: «Я оставлю тебе их на такой ручке — как от швабры… а сама улечу!»

Сказано — сделано. Только вот волосы тоже теперь парят где-то там, как крылья… Где?

Так как они не были париком, то, вероятно, вместе с ней… Вернёмся туда, где Паша ещё принимает из её рук длинный розовый конверт, звучит какой-то марш или дурацкий туш, люди вокруг пластмассового торта хлопают в ладоши, как будто Паша и девушка в красном сарафане только что разыграли перед ними спектакль — впору отвешивать поклоны…

Вот она наклонилась к его уху — Паша даже подумал, что она хочет его поцеловать, но нет, она говорит: «Привет, сосед!» («Халло, нахбар!»)

«А разве мы соседи?» — спрашивает Паша.

«Ты что, меня не заметил ни разу? Я живу на шестом этаже!»

Паша ей не верит, он думает, что это розыгрыш в розыгрыше…

Но и это ещё не всё, степенной ряд розыгрышей на этом не заканчивается, нет. «Это было только начало», — сказал Паша Ширину на его (Ширина) дне рождения.

Ширин в тот момент был уже сильно пьян, иначе вряд ли он, при всей своей склонности к «шампанскому остроумию»… прервал бы Пашу в таком месте — когда начались откровенности, чего раньше никогда не было… и начал рассказывать очередной анекдот.