Конторщица 5

Хм, а вот это уже камушек в мой город. Причем не просто камушек, а огромный такой булыжник. Мягко говоря, эта дамочка только что обвинила меня в некомпетентности, разгильдяйстве и непрофессионализме.

Ну что же, по крайней мере я попыталась быть хорошей.

— Татьяна Сергеевна, — обманчиво мягким, очень спокойным голосом сказала я, — у нас вообще-то промышленное предприятие. Называется депо «Монорельс». И у нас есть утверждённый план выполнения работ по производству. Есть показатели, которые нужно достигать. Существует соцсоревнование в конце концов! А то, что делаете вы, иначе, чем саботажем и вредительством не назовешь!

— Как стенгазета может быть вредительством! — подпрыгнула Кашинская.

Теперь она уже не сидела, а стояла за столом, чашка с недопитым чаем сиротливо осталась на столе.

— А очень просто, — пожала плечами я и подошла к окну, повернувшись к Кашинской спиной, — вот для подготовки этой вашей стенгазеты вы оторвали от работы шесть человек. Из метрологического отдела, с третьей бригады и с других производств. Правильно?

— Да, по одному человеку с каждого направления, — чтобы ответить Кашинской пришлось встать и подойти ко мне.

— А вы хоть знаете, Татьяна Сергеевна, что в третьей бригаде не хватает людей? Что у метрологов Валентина ушла в декрет, и они там зашиваются? Что совсем недавно Иваныч просил ещё двух помощников мастеров. Потому что там всего двое и они не справляются. А вы одного из них забрали рисовать рисуночки. На злободневную тему. И пока этот парень рисует, другие предприятия Советского Союза досрочно перевыполняют план. И у них будут высокие показатели. А у нас — провал. И виноват в этом будет Иван Аркадьевич, которому вы вовремя подсунули распоряжение на подпись. Потому что воспользовались его хорошим отношением и доверием после того, как выдали наши общие результаты по подготовке плана мероприятий по совершенствованию кадров, над которым, между прочим, трудились и тот же Марлен Иванович, и Капитолина Сидоровна, и другие, и который разработала вообще-то я, за свой личный результат. И как это ещё можно называть, как не подлым вредительством социалистической собственности?

По мере моего монолога лицо Кашинской всё больше и больше бледнело, пока не стало нежно-зеленоватого цвета.

— Вы ко мне придираетесь! — наконец, выпалила она, задыхаясь от переизбытка эмоций.

— Нет, Татьяна Сергеевна, — ответила я очень спокойный и ровным голосом, — пока я ещё даже не начала к вам придираться. Но это пока ещё. В общем, даю вам срок до конца рабочего дня, чтобы вы отозвали распоряжение и вернули людей на работу.

Кашинская ссутулилась.

— Хотя нет, не так, — произвела контрольный я, — отзывать распоряжения — плохой выход. Первая же проверка придерется, не отобьемся потом. Поэтому вы просто людей верните на рабочие места.

— А как же стенгазета? — пролепетала Кашинская.

— Правильный вопрос, — одарила улыбкой голодной акулы я. — Очень правильный и своевременный. Вот что значит профессионал, Татьяна Сергеевна. Раз распоряжение вы подписали у Корягина и запустили его в работу, значит еженедельной стенгазете быть! Каждую среду! На три ватманских листа. На злободневную тему!

— А кто тогда её будет делать?

— Вы, Татьяна Сергеевна. Вы, — задушевно сообщила я.

— Но у меня очень много работы! — заюлила и попыталась спрыгнуть Кашинская.

— А кто сказал, что вы будете тратить на это своё рабочее время? — удивилась я и вышла из кабинета.

Но точку на этом я не поставила. О нет!

Я прошла мимо грустных активистов, которые вяло рисовали стенгазету, и зашла к себе в кабинет:

— Людмила! — нажала кнопку коммутатора я, — пригласи ко мне Капитолину Сидоровну. Срочно.

Когда Щука вошла ко мне, вид у неё был немного огорошенный и нервный. Помня прекрасно, как она регулярно издевалась и третировала меня, ничего хорошего от этого вызова она явно и не ожидала.

Но я умею ломать шаблоны.

— Капитолина Сидоровна, — сказала я ничего не выражающим голосом, не поднимая глаз от документов на столе, — присаживайтесь. У нас будет разговор.

Щука присела на краешек стула, и вся как-то съежилась.

— Капитолина Сидоровна, — я, наконец, подняла глаза от бумаг и подарила ей улыбку, — я хочу вас поблагодарить. От души.

Щука выпучила глаза и стала похожа на камбалу.

— Да, Капитолина Сидоровна, я теперь понимаю, что всё это время вы пытались меня научить работе, — продолжила я, наблюдая, как Щука от удовольствия аж покраснела, — и именно теперь я это полностью оценила.

Щука икнула и не знала, что говорить.

— А ещё я хочу сказать вам спасибо, Капитолина Сидоровна, за то, что вы меня, как наставник, по-матерински, предупреждали по поводу некоторых сотрудников. Я имею в виду Кашинскую. Вы были абсолютно правы.

— Да! Я вам говорила, что ей нельзя доверять! — затараторила Щука, вне себя от радости.

— Можете себе представить, она этот план мероприятий, который мы с вами сделали вместе, преподнесла Ивану Аркадьевичу как свою единоличную работу, — продолжала нагнетать я.

— Не может быть! — ахнула Щука.