Конторщица

Финальным аккордом оказалась большая куча дерьма на полу посреди кухни (неужто демоническая женщина лично постаралась?).

Творческие люди…

Я тихо взирала на весь этот креативный погром.

Унылое зрелище!

Да, я, конечно же, знала, что проблемы с квартирой еще будут, и даже после того, как я сюда въеду. Но не настолько же!

Теперь, чтобы сделать здесь даже условно приемлемый ремонт, зарплаты обычной конторщицы не хватит и за весь год. А еще же мебель. Да, почти всё: и кровать, и шкаф, и диван, и стулья, – Оличка великодушно оставила мне. Но в каком виде! Еще в той, прошлой жизни, я как-то смотрела фильм о зомби-апокалипсисе, где толпы оживших мертвецов туда-сюда гоняли своих жертв на фоне руин и мрачных развалин. Так вот, сейчас все выглядело гораздо грандиознее. Во всяком случае так мне сейчас казалось.

За спиной раздалось деликатное покашливание:

– Простите, кхе, кхе…

Я обернулась. Рядом стояла женщина явно пенсионного возраста, но которую язык не поворачивался назвать "старая" или "бабушка", эдакая профессорша советской закалки в спортивном костюме. В руках у нее был поводок, а сзади из-под ног в пестрых самовязанных гетрах, смущенно выглядывал карликовый пудель с лиловым бантиком на шее. Чуть осмелев, пудель сморщил мордочку, дважды нерешительно тявкнул на меня и вопросительно уставился на хозяйку.

– Фу, Лёля! – хорошо поставленным низким голосом с еле заметной ноткой возмущения сказала "профессорша". – Свои. И вообще, лаять на незнакомых людей – неэтично! Сколько раз я тебе уже говорила!

Лёля смущенно вильнула куцым овечьим хвостиком и тороплив юркнула обратно.

– Извините ее, – чинно сказала "профессорша" и поправила очки в явно импортной роговой оправе. – Лёля всегда ужасно нервничает, когда видит незнакомых людей.

– Ничего страшного, – улыбнулась я. – Она же охраняет свою территорию.

– А вы, милочка, я полагаю, и есть та самая истинная хозяйка этой скверной квартиры? – "профессорша" внимательно осмотрела мой деловой костюм, чуть задержав взгляд на оранжевых лоферах с пятном от мазута.

– Увы, да, – согласилась я и представилась. – Горшкова Лидия Степановна, ваша новая соседка. Теперь я буду здесь жить, если можно так выразиться.

– Нора Георгиевна Вилембовская-Шутко, – чуть кивнув, отрекомендовалась "профессорша". – Мы с Лёлей проживаем непосредственно над вашей квартирой. Посему, так сказать, имею вполне закономерный интерес. И вот решила получить представление, кто же на этот раз будет нашим ближайшим соседом.

– Безусловно, вы правы, – в тон ответила я. – От соседей многое зависит. После тяжелого трудового дня начинаешь особо ценить тишину и покой в доме.

– Несомненно! – расцвела улыбкой Нора Георгиевна. – Я очень рада, что вы придерживаетесь столь разумных взглядов, дорогая Лидия Степановна.

Тем временем Лёля, чуть осмелев, вышла из укрытия за хозяйкой, заглянула в распахнутую дверь квартиры и недовольно расчихалась.

– Лёля! – ахнула Нора Георгиевна и потянула за поводок. – Как тебе не стыдно без приглашения заглядывать в чужую квартиру!

– Да куда там приглашать, – пригорюнилась я и указала рукой в сторону квартиры, – Ольга только что съехала, и сами можете полюбоваться, что она после себя оставила.

Нору Георгиевну дважды просить не надо было. Подхватив Лёлю на руки, она стремительно вошла в квартиру. А я осталась стоять на пороге. Через пару секунд оттуда донеслись крайне экспрессивные возгласы.

Когда Нора Георгиевна вернулась, ноздри ее раздувались от еле сдерживаемого негодования:

– Это возмутительно! – вынесла свой вердикт она и отпустила Лёлю на пол.

Я понуро вздохнула.

– Крайний случай оголтелого вандализма! – потрясая лёлиным поводком, продолжала сердиться Нора Георгиевна. – Какими же варварами надо быть, чтобы оставить после себя такое!

– Хорошо, хоть дом не сожгли, – поддакнула я и Нора Георгиевна на секунду зависла. Наконец, отмерев, она икнула и решительно позвонила в дверь напротив.

Когда Иван Тимофеевич появился на пороге, "профессорша" сходу заявила:

– Полюбуйтесь на это безобразие!

– Что опять случилось? – встревожился старший по подъезду, увидев нас на площадке.

– А вы зайдите-ка в квартиру! Зайдите! Полюбуйтесь, что у нас твориться в подъезде, который борется за звание лучшего, – ехидно ухмыльнулась Нора Георгиевна.

– Всё бы вам, Нора Георгиевна, насмехаться, – нахмурился Иван Тимофеевич. – Лидия Степановна, мы же вроде как все решили? Ольга Горшкова съехала?

– Все так, – согласилась я.

– Так в чем проблема? – никак не мог взять в толк Иван Тимофеевич.

– Проблему нужно увидеть! – подбоченилась Нора Георгиевна. А Лёля осторожно тявкнула.

Иван Тимофеевич понял, что от него не отстанут и со вздохом пошел смотреть квартиру. Через мгновение оттуда послышалась отборная ругань.

– А еще директором городской типографии работает, – осуждающе покачала головой Нора Георгиевна, – куда катится этот мир! Следующее поколение Жоржа Дюамеля уже не знает. Увы!

– Вы "Третью симфонию" имеете в виду или "Полуночную исповедь"? – блеснула эрудицией я (ну а что, в свое время пришлось изучать).