Контра

Я вообще думаю, что все это только оттого, что мы оторвались от своих корней. Раньше, когда люди жили в очень больших семьях, старшие видели ошибки детей и могли им подсказать. Теперь все живут отдельно, в больших городах и оказались беспомощны перед своими отношениями. Как-то мы разговорились на эту тему с отцом Андреем».

Сан-Хуан 20… год.

Отцу Андрею понравился этот Вася, друг Аркадия, который приехал к нему в гости. Несмотря на его нападки на церковь вообще и на православную в частности, Андрею импонировало в нем желание понять. Желание разобраться. Будучи мудрым человеком, он угадывал в Васе то, что не видел в нем никто другой: нападая на церковь, Вася искал примирения с собственной совестью.

– Вот вы учите милосердию, а сами старообрядцев гнали, сжигали, от церкви отлучали, – запальчиво говорил Вася.

Андрей стал служителем по внутреннему зову сердца и никогда не интересовался политическими конфликтами внутри церкви, но, общаясь со староверами, которых много было в Северной Америке, он знал этот вопрос.

– Русская православная церковь за границей покаялась перед староверами, – сказал он. – Может быть, и ваша тоже, когда-нибудь извинится. Для всего надо время, а уж для покаяния и подавно.

Вася на время отстал от него. Следующий спор через несколько дней разгорелся на тему семьи и власти. Вася, как и Арш, теперь работал переводчиком в федеральной тюрьме и суде. Вася переводил Анатолию. Это был, наверное, самый неудачливый из членов команды. Всю свою жизнь он проработал моряком на сухогрузах. В последние годы с работой было трудно и он поддался на уговоры друга совершить рейс с нелегальным грузом. В другое время он ни за что бы не согласился, но семье банально не хватало денег, а этот рейс обещал надолго обеспечить семью. Этот рейс был для него первым. И вот так закончился. Васе было жалко смотреть на этого человека, который всего однажды ради семьи решился преступить закон и не только не приобрел ничего, но и потерял.

Арш перегнулся через карниз и посмотрел на улицу. Он заметил Хэри. Местного нищего.

– Хэри, – позвал Арш. – Ты есть хочешь?

– О мэн, конечно! – Встрепенулся Хэри.

– Тогда не уходи. Я тебе сейчас вынесу.

Он спустился с крыши вниз, на кухню и, достав из холодильника кастрюлю с паэйей, наложил с горкой в одноразовую тарелку. Подумав немного, он достал из раковины грязную одноразовую ложку, вытер ее салфеткой и воткнул в еду. Потом снова открыл холодильник и достал бутылочку пива. Уже у дверей, он достал кошелек, вынул из него доллар и переложил его в карман рубахи.

На выходе он отдал Хэри и еду и доллар и отправился в Институт нейробиологии, где держал машину.

Охранник, старик Хенио, спал на кресле. Арш окликнул его, и тот вздрогнул.

Арш поставил перед ним бутылку пива и пошел к машине.

– Когда ты меня познакомишь с девочкой из России? – Крикнул ему во след Хенио.

– Маньяна, – засмеялся Арш.

Он завел машину и выехал со стоянки института.

– Иди-иди, я закрою, – крикнул Хенио.

Арш обычно закрывал за собой ворота сам.

Глава 5

Арш плыл мимо борта Cent-Cossac, выискивая место, где можно было забросить кошку, и думал о том, что именно побудило его согласиться. Как и чем мог зацепить его Юлиан?

Юлиан Кравченко, украинец из арестованной команды, к которому был приставлен Арш, оказался кряжистым мужиком с мясистым лицом и колючими глазками. Он не понравился Аршу, который доверял своей интуиции и вел себя с ним официально, но тот и сам не искал приязни, говорил по делу и раз за разом начал вызывать у Арша уважение тем, что спокойно и уверенно жил жизнью, о которой Арш читал только в детективах. Понравился своей сдержанной суровостью и внутренней солидностью. Постепенно их разговоры, помимо деловых для следствия и адвоката, стали касаться и личных тем, и в какой-то момент после какой-то шутки, от которой они оба рассмеялись, Юлиан вдруг посерьезнел и сказал, глядя Аршу в глаза:

– Знаешь, я свою семью уже обеспечил. И внукам еще останется. Жалко ребят, которые первый раз рискнули. Но там у меня на судне нычка своя осталась. Теперь все равно пропадет! – Юлиан заговорил, не отрывая глаз от Арша. – Давай я тебе скажу, где деньги лежат. Возьми себе просто так.

Юлиан помолчал, внимательно наблюдая за Аршем. Тот поднял на него глаза.

– Не знаю… Ну, если все равно пропадут, то, конечно, жаль.

– Ну так, что, возьмешь?

Арш колебался.

– Давай план нарисую. Жалко ведь. Пропадут. Ну что, план нарисовать? А уж ты потом сам решишь, нужен он тебе или нет.

– Ну, давайте, – сказал Арш.