Контрабанда без правил

Старший лейтенант Маковский недоверчиво покрутил головой. Его не убедили доводы старшего лейтенанта Пытлока, коллеги из отдела. Несмотря на то, что он жил в Катовицах почти двадцать лет, он до сих пор не ориентировался в нюансах происхождения, влиявших на отношение со стороны окружающих. Когда он приехал в 60-х из родной Жешовщины, местные коллеги сразу определили его в чужаки. Но оказалось, что он не совсем безнадежный. Он приехал из Галиции, а с этим еще можно было смириться. Хуже, если бы он родился, например, в близлежащем Сосновце или Челяди. Тогда он был бы человеком второго сорта. Теперь оказалось, что среди людей, не родившихся в Силезии, была отдельная категория – познанцы. Они, по мнению Пытлока, были лучшими и самыми безобидными. В Воеводском комиссариате в Катовицах работало много уроженцев Силезии, Домбровского угольного бассейна и людей, приехавших, как Маковский, из других регионов страны. Когда коллеги объясняли ему, в чем разница между местными и приезжими, он сначала думал, что это шутка. Он не мог поверить, что в Народной Польше существует деление времен аннексии. Но за многие годы работы в Силезии он убедился в том, что прошлое глубоко сидит в сознании местного населения.

– Я думал, раз я из Жешова, значит я лучше, – рассмеялся Маковский, – а тут вдруг оказалось, что есть еще кто-то лучше меня.

– Ты тоже хороший человек, ты ведь в Катовицах уже двадцать лет, почти уроженец Силезии. Теофиль – мой друг. Мы с ним много водки выпили и сегодня обязаны выпить, – объяснил Пытлок, поднимаясь из-за стола. Он подошел к окну и посмотрел вниз на город. Из окна открывался красивый вид на микрорайон Падеревского, многоэтажные дома, появившиеся здесь немного раньше, чем их современный комиссариат из стекла и бетона, на рубеже 60-х и 70-х. Когда он смотрел на эти здания, на сердце становилось теплее. На его глазах любимые Катовице становились современным мегаполисом. Окраины города, когда-то заброшенные и неухоженные, с полуразрушенными строениями, породными отвалами, провалами из-за несанкционированной добычи угля, в течение последних двадцати лет изменились до неузнаваемости.

– Надо все это показать Олькевичу, – тихо сказал он себе, поправляя растрепавшиеся волосы.

– Что ты сказал? – спросил Маковский, которого голос отвлек от изучения бумаг.

– Говорю, что Катовице – красивый город.

– Может, и красивый, но преступников здесь, как и везде, много, а может, даже больше.

– Да, но все они приехали в Силезию на работу… – он замолчал, потому что вдруг сообразил, что его коллега тоже приехал сюда на работу. – Ты не обижайся, Томаш. Я имел в виду бездельников, которые не ищут работу, а только шатаются целыми днями по городу. Ты нормальный человек, хотя таких, как ты, тоже много приехало.

Старший лейтенант Маковский усмехнулся и вернулся к изучению материалов дела. Не стоило спорить с Пытлоком. Он хорошо знал, как сильно его коллега ненавидит приезжих рабочих, проживающих в общежитиях. Он часто повторял, что это источник всех бед, свалившихся на улицы силезских городов. Хоть он и любил преувеличивать, но в чем-то был прав. Именно люди, приезжавшие из разных регионов Польши, чаще всего совершали правонарушения. Не было ни одного дня, чтобы в милицию не поступило сообщение о пьяном дебоше в рабочем общежитии.

Пытлок подошел к вешалке в углу кабинета и снял с деревянной полки фуражку. Он надел ее на голову, поправил китель, плохо сидевший на выступающем животе любителя пива и силезских галушек.

– Поеду за ним на станцию, и что-то мне подсказывает, что сегодня я уже не вернусь в комиссариат. Нам надо поговорить, потому что мы с ним давно не виделись.

– Оттянись по полной, Эрвин, – улыбнулся старший лейтенант Маковский.

г. Познань, 12:50

Ричард Грубинский неохотно посмотрел на чай, стоявший перед ним на столике. Он сидел здесь уже полчаса, уставившись на стакан, но пить ему не хотелось. Тем более это был чай с водкой. Здесь, на рынке, в клубе художников в «Арсенале» пани Тереза, заведующая баром, подавала своим лучшим клиентам алкоголь с добавкой чая в обход запрета на продажу спиртных напитков до 13:00. Ричи, как постоянный клиент и человек, поставлявший пани Терезе сигареты «Мальборо», мог рассчитывать на особое отношение. Сегодня он договорился встретиться здесь с Бродяком. Как только он появился, пани Тереза сразу поставила перед ним стакан на стеклянной подставке. Неудобно было отказываться, но у него не было желания пить алкоголь. Он поблагодарил и сидел, не притронувшись к напитку.