Контрабандист

Обо всех наших планах, естественно, штаб был извещен в первую очередь. И перед самым нашим выходом вдруг случилось маленькое чудо: со спутника удалось получить снимок, где разглядели нечто, напоминающее вертолет. У меня, правда, ассоциативное мышление дало осечку – я в этой мутной картинке увидел сначала очертания лошадиной головы, потом поваленный дуб и, наконец, восточную танцовщицу. Пришлось надеяться на зоркость штабных наблюдателей.

Мы быстренько сопоставили снимок с картой, и охранник помог нам определить район. Теперь нам не требовалось ничего искать, а просто идти по азимуту.

Удручало только, что идти далековато – километров пять. К самой границе Темного круга. Лавансаль вообще оказался сильно разбросанным городом.

…Когда мы выдвинулись, вокруг заметно прояснилось. Тумана почти не было, я даже разглядел, что город расположен у подножия красивейшего горного хребта.

Связь пока работала неплохо, связист даже утверждал, что теоретически каждый может связаться со штабом с помощью индивидуальных средств.

Я подозревал, что это просветление ненадолго. Темный круг – он пульсировал, словно мерцал. То его почти нет, то наваливается всей своей непостижимой дьявольской силой, заставляя целый квартал встать на дыбы. И мы явно застали его в хорошем настроении.

Сологуб шел рядом и, чувствовалось, хотел что-то сказать.

– Ты неплохо держишься для штатского, – услышал я наконец.

– Я не совсем штатский. Я государственный служащий. По рангу я где-то на уровне майора.

– И насчет газа ты здорово придумал. Так и будем объяснять.

– Это не я придумал. Это – официальная версия, которую озвучат по всем информационным каналам.

Полковник как-то злорадно усмехнулся. И после небольшой паузы спросил:

– А на самом деле? Ты сам-то что об этом думаешь?

– Ну, вам же все рассказали, – устало вздохнул я. – Я ничего добавить не смогу, вот хоть режьте вы меня.

– Нам рассказали, что ничего толком не известно. И посоветовали не озадачиваться, а сосредоточиться на выполнении задания.

– Ну, что ж… все правильно, так и есть.

– Но ты же варился в этом несколько месяцев! Ты больше нас знаешь и понимаешь. Почему же не хочешь рассказать? Это делу не помешало бы.

– Потому, что я сам ни в чем не уверен.

Сологуб некоторое время ждал, что меня все-таки пробьет на откровенности, но так и не дождался. Поэтому начал домысливать сам – вслух.

– Нам говорили, что здесь исследовали штуку, которая называется «управляемый психосинтез». Что на какой-то планете раскопали вещество, которое принимает форму того, о чем ты думаешь.

– В общем, верно, – кивнул я.

– Ну и какой же умник управляет этой мясорубкой? Кому в голову такое могло прийти? Мы ведь именно его ищем, да?

– Нет.

– А кого? Кто все это придумал?

– Кто угодно. Может, даже я, а может – и любой из твоих парней.

– Это в каком смысле? – Сологуб даже оторопел.

– Ты говоришь, кому такое в голову могло прийти… А сам-то знаешь, что у тебя в голове?

– Да уж худо-бедно догадываюсь, – проговорил он чуть обиженно.

– Ни черта ты не догадываешься. Тут жили тысячи людей, и у большинства в голове такая каша…

– Ты хочешь сказать, что все это – чьи-то мысли?

– Мысли? Да нет, на мысли это мало похоже. Это, скорее, хлам, который хранится в темных уголках сознания любого человека. В обычной обстановке он не опасен, разве что вызовет кошмарный сон. В другом случае он может довести человека до психушки. А в нашем варианте сошел с ума весь этот мир.

Полковник с минуту обдумывал.

– А если я сейчас загадаю, скажем, бутылку пива – она появится?

– Вряд ли. Разве что от пива будет зависеть твоя жизнь, да и то – никакой гарантии.

– А почему ты сказал про жизнь?

– Потому что мое желание исполнилось, когда оно было очень сильным. Я просто хотел жить. Всего-навсего.

– Я так думаю, тут все хотели жить. И сейчас хотят. А результат обратный. Почему?

– Не знаю. Скорей всего, желание жить оказывается слабее элементарного страха за жизнь. Страх это уже совсем другое. Страх непредсказуем и неуправляем.

– Значит, все, что вокруг нас, это страх…

– Может, и так. А может, и по-другому. Походим, посмотрим, тогда будет, о чем говорить. Давай-ка лучше не умничать, а, как нам велено, концентрироваться на задании. А потом, когда на базу вернемся, – вот там сядем, нальем и обсудим. Потом еще нальем и еще обсудим. И так, пока все по полочкам не разложим.

– О-о… это нам много раз наливать придется.

– Ну, уж это мы перенесем как-нибудь.

Дальше мы шли молча, я просто глазел по сторонам. Ничего интересного я не видел – обычный колониальный город, просто очень уж запущенный. Заросшие бугристые тротуары, ржавые машины, унылые ветхие дома, которые давно уже легче снести, чем отремонтировать.

Через какое-то время я почувствовал себя неуютно. Почему-то стали мерещиться какие-то шорохи в пустых проулках, вдруг стало казаться, что нас слишком мало. Появились тревога и ощущение, что зря мы идем, ничего там хорошего не будет.