Контрабандист

Следующие часы слились для меня в один монотонный, обильно посыпанный серой пылью и смоченный потом, поток.

Добраться до транспорта.

Зацепить конт. Долететь с ним до трюма.

Играя гравитацией разместить добычу и – на новый круг.

Перерыв? Некогда! Вот как все затащу – так сразу. Точно. Обещаю. А пока – за следующим контом.

Спросите, чего я перерывы делать не стал?

Не отвечу.

Сам не знаю.

Наверное, ритм сбивать не хотелось, а вот быстрее все закончить – да. Такое желание было.

Уложился я не в шесть часов – всё про всё заняло у меня почти восемь, но когда работа была завершена, то я, хоть и был вымотан изрядно, ощутил чувство гордости. А то! Перетаскать шесть контов это вам не я скажу не просто сидеть в кресле, да джоем шевелить! Тут бригада грузчиков нужна – а я один справился!

Герой!

Правда поганый червь что-то пискнул – навроде того, что такие подвиги нафиг не нужны, но я, переполняемый гордостью за себя любимого, проигнорировал его жалкие потуги бросить тень на выполненную в одиночку работу.

А вот проигнорировать жабу оказалось сложное.

– Шесть? – Приоткрыв свои золотистые глаза она обвела взглядом ровный ряд контов – три внизу и три на них: – Ну что ж… Неплохо. А в том большом, – вертикальный зрачок метнулся в сторону Гусеницы: – Ещё с дюжину осталось. И таких больших на транспорте восемнадцать. Так что, дорогой мой – таскать тебе их, не перетаскать. И вот ещё – чего расслабился? Марш в рубку – сбывать полетим. В полёте и отдохнёшь.

Да, моё второе, и далеко не лучшее, «я» было право. Восемь часов мучений и только шесть контиков. А всего на той Гусенице их триста двадцать четыре. Восемнадцать больших и в каждом восемнадцать мелких. Я бы, за обычный фрахт шести мелких, получил бы… Ну пусть десятку. А вот Гусеница за свой рейс, за самый простой – доставка из точки «А» в точку «Б», срубила бы пол ляма. Как говорится – почувствуйте разницу.

Понятно, что пилотам крохи достаются – но объём-то какой?! Мне о подобном и подумать страшно. Пока.

И да. Три с лишним сотни контов.

М-да… И сколько я их перетаскивать буду? Часов четыреста уйдёт – не меньше. Почти три недели каторжного труда! Нет. Точно здесь сдохну. И всё по твоей вине! Пытаюсь призвать жабу к ответу, но та равнодушно отворачивается. А ей-то чего? Барыши мои, наверняка, подсчитывает.

Хм… А барыши и впрямь должны быть отменными – даже если грубо прикинуть, по десятке за конт, три сотни контов мне три ляма принесут.

Ого! А ради такого приза и попотеть несколько недель не грех!

Решено! Буду потрошить транспорт до последнего конта!

Ещё бы продать всё это – тихий писк червячка пытается испортить мне настроение, но я, уже забравшись в пилотское кресло, не слушаю его.

Продам! Не у того – с бегающими глазками, так у другого! Главное ведь что? Товар! А его у меня – в избытке! И качество отменное. Так что – ничего страшного. Прорвёмся!

Медленно выползаю из пылевого облака и беру курс на Пролус. Попрыгать придётся изрядно – до той орбиталки, где проживает мой скользкий знакомец восемь Врат. Ну да ничего – ради барышей потерпим.

Посадку на платформу мне дали без лишних вопросов. Всё же система эта не выделялась на фоне остальных чем-либо эдаким, способным притянуть толпы туристов или караваны транспортов. Вокруг небольшого белого светила здесь крутилась всего пара планет. Первая была обитаемой и представляла из себя равномерно унылую степь, чью плоскую как стол поверхность редко-редко украшали небольшие, не более сотни метров холмы. Более общее единообразие ландшафта не нарушало ничего – по капризу природы практически вся вода оказалась здесь скрыта под поверхностью, правда неглубоко, что делало этот мир идеальным местом для фермерства. Этим планета и жила – теплый климат вкупе с легкодоступной влагой регулярно награждали местных богатыми урожаями, которые здесь собирали каждую треть года.

Вторая планета была просто мёртвым каменном шаром, без малейших признаков хоть каких-либо ценных руд, отчего её поверхность не привлекала решительно никого.

В общем Пролус был тем, чем был – тихим и сонным аграрным мирком, мало интересовавшимся чем-либо кроме сбыта выращенных на своих равнинах злаков. Даже война, растерзавшая множество миров, прошла далеко в стороне и единственной памятью о произошедшем здесь были символические могильные плиты – всё, что осталось от молодёжи, поддавшейся на уговоры Имперских рекрутеров.

Несомненно, здесь бывали и весёлые времена – доставляя грузы на поверхность я часто общался с фермерами и не раз был приглашён на их празднования, но, не будучи членом общины, всё на что я мог рассчитывать так это на кружку-другую пива и вежливые улыбки девушек, видевших во мне занятную диковинку, но никак не мужчину.

Типичный тихий омут – со своими, надёжно скрытыми от посторонних глаз чертями. Или чертовками – некоторые представительницы таких планет, взращённые ни идеально чистой пище, могли дать фору любой модельной красотке – вот только вытащить такие образчики с поверхности было совершенно невозможно.