Контрафакт

А Лешка принялся поливать водой шланги, и радиатор, и корпус двигателя, и пар утихомирился, и шланг опал, вошел в свой размер. Потом отвинтил пробку уже остывшего радиатора, заполнил его водой. Налил воды и в расширительный бачок.

– Полетел термодатчик, – заявил он, – поэтому не включался вентилятор охлаждения. Вот радиатор и закипел.

– Как же мы… Ведь он опять закипит? – спросил Леонид Петрович.

Лешка выдернул из гнезд кончики двух проводков, соединил их между собой и обмотал скотчем. Загудел мотор-вентилятор.

– Будет пахать, не выключаясь. Ну, тронулись потихоньку.

Поехали.

И они опять ехали ни медленно, ни быстро, и Леонид Петрович рулил осторожно на этой средней скорости, а на малой скорости старался руль не шевелить. Затянутый на сочленении хомутик выдерживал эти усилия, и они доплыли до гаража. Но в узкостях гаражного кооператива хомутик соскочил, машина перестала слушаться руля, и водворить ее в бокс не получалось.

А Лешка и здесь не растерялся. Он притащил пожарный лом и стал рычагом первого рода разворачивать колеса, упираясь ломом в асфальт. И они-таки затолкали медведя в берлогу.

Через день гаражный сварщик Курепин за пять минут намертво приварил одну к другой секции рулевой колонки.

– Сколько денег? – спросил хозяин микроавтобуса.

– Ладно, живи, Петрович! – заулыбался сварщик.

И Леонид Петрович продолжал жить.

Итак, Леонид Петрович и Лешка, люди совершенно разные по возрасту и биографии, подружились. Что же ихсвязывало? Незамысловатый книжный бизнес? Взаимовыручка? Может быть, может быть. Но не все, не все так просто в человеческих отношениях. Образ мыслей, образ речи, мимика, темперамент, ловкость или, наоборот, неуклюжесть и многие другие свойства, собранные вместе, притягивают одного человека к другому или, наоборот, отталкивают или оставляют равнодушным. И не возражайте, не убеждайте нас, что все это важно только в отношениях мужчины с женщиной – не только! Конечно, полное друг с другом совпадение очень разных по своей природе людей предположить трудно. Но подружиться такие разные люди могут. Вот Леонид Петрович с Лешкой и подружились.

Все прекрасно, но нужно было искать нового грузчика. Внутриклубных резервов не обнаружилось, и Леонид Петрович дал объявление в газету «Из рук в руки».

Первым откликнулся некто Артур. Это был самоуверенный молодой человек, владевший современной лексикой с примесью «фени». Он объявил, что работы у него нет, а бабки ему нужны. Работать он не любил, был ленив и тучен, на этаж не взлетал, а восходил, с трудом справляясь с весом большого, грузного тела. Так что толк от него если и был, то – еле заметный. На четвертый день Артур не прибыл к началу рабочего дня, а появился к концу клуба.

– В ментовке был, – обиженно сообщил он. – Менты повязали, падлы, ребро сломали. Продержали, блин, в обезьяннике.

Артур был, однако, выбрит, наодеколонен, но – с фингалом.

– Короче, чего тащить? – осведомился он, как бы начиная зарабатывать деньги.

– А ничего, – вздохнув, сказал Леонид Петрович, – вы здесь больше не работаете. – Выходного пособия он на этот раз не предлагал.

Тут уж Артура прорвало:

– Да ты че, начальник, ты че гонишь! Тебе, в натуре, говорят, был конкретно в ментовке. В ментовку каждый может попасть. Думаешь, ты, типа, не можешь? Не зарекайся, блин, ой, блин, не зарекайся! – Он даже угрожающе растопырил пальцы. Но Леонид Петрович, разумеется, не испугался. Да и чего бояться было кулику в своем-то болоте! Любого дебошира здесь мигом успокоят ребята из охраны. Непосвященному они и не заметны. Стоят, торгуют на точках, как сотни других. Но только свистни… Никакой дебош, никакое вымогательство на клубе невозможны. Где-то наверху, на стыке администрации и акционеров, должно быть, происходят крупные расчеты. Но где, кто, кому и сколько, Леонид Петрович не знал, ему было не положено, да он и не интересовался. Достаточно было того, что на территории клуба царил порядок. Здесь творилось свое законодательство, и приноровиться к нему было можно.

Одним словом, Артур ушел, ворча и угрожая, а Леонид Петрович стал ждать следующего кандидата на замещение вакантной должности.

Следующим был тихий московский мальчик Слава. Это был тщедушный паренек в аккуратном зеленом свитерочке, из-под которого выглядывали безукоризненно отглаженные воротник и манжеты. Безукоризненной была и прическа: ровный пробор и зачес, и все это покрыто лаком. Леонид Петрович подумал, что мальчик принарядился специально для переговоров. А на работу… Но он в таком виде пришел и на работу.