Контрафакт

Он руководствовался законами преферанса. Мудреной игре научили его в госпитале, куда он попал на последнем году военной службы в далеком северном гарнизоне. При замене двигателя в артиллерийском тягаче случилась неловкость, и Лешке отдавило ногу. У него оказался перелом большого пальца правой ноги – вот и госпиталь. Рентген, пальпирование, гипс, и полное безделье на чистых простынях. Шахматы вот… Лешка всех чесал в шахматы, кроме майора Ашота Артуровича, зампотеха части. Этот Артурович был кандидатом в мастера, а Лешка не был в этом смысле никем, то есть не имел никакого разряда, даже третьего. Однако мозги у Лешки были устроены так, что он самоучкой допер до уровня примерно первого разряда – так определил майор Ашот Артурович. Лешка упорно сопротивлялся, разгадывал хитроумные ловушки и зачастую сводил партии на ничью.

Как-то вечером Ашот Артурович позвал Лешку в офицерскую палату, усадил его за небольшой квадратный стол и, отодвинув с середины стола графин с кипяченой водой, выложил колоду карт, лист бумаги и шариковую ручку.

– Я обучу тебя интересной и умной игре, – сказал он. – Называется преферанс.

Они просидели за картами до самого отбоя.

На следующий вечер Лешку взяли в компанию – четвертым. Сметливый сержант с быстрыми глазами понравился офицерам: он был предупредителен, вежлив, не зарывался, пользуясь ситуацией, и, даже объявляя, скажем, девятерную игру, оставался сержантом срочной службы, не заносился. Независимо от выигрываемых вистов. А висты Лешка начал дня через три выигрывать. Он увлекся игрой. Днем перебирал вчерашние ситуации, анализировал варианты. Карт у него, конечно, не было, и он изготовил их сам, аккуратно разрезав тетрадные листочки.

Играли на деньги, По-маленькой, по полкопейки вист. Играли на деньги, но не расплачивались, только записывали результат каждой игры в специальную тетрадку.

Как потом выяснилось, офицеры к карточному долгу относились серьезно. Насчет Лешки же договорились, что с него никаких, конечно, денег брать не будут. Во-первых, потому что он новичок в игре, а во-вторых, – хороши бы они были, принимая солдатские гроши.

Однако, когда накануне Лешкиной выписки произвели подсчет, оказалось, что Лешка ни в каком не в проигрыше, а в выигрыше, и немалом.

Вручать деньги сержанту, обыгравшему офицеров, тоже было делом невозможным с точки зрения ОВВ – Основ Воинского Воспитания. И офицеры, посоветовавшись, купили Лешке на выписку блок сигарет «Стюардесса». Вот это был выигрыш так выигрыш!

И Лешка полюбил эту игру, не пропускал случая сразиться. Ему нравились преферансисты – люди образованные (не чета шпане, которая дуется в очко и в секу), иногда – солидные, иногда – большие начальники, однажды случился даже поэт из Киева. Стихов его (как, впрочем, и других киевских поэтов) Лешка не читал, но играл поэт внимательно и был в плюсе.

А Лешка бывал и в плюсе, и в минусе, и чаще всего по-крупному. Потому что любил рисковать. «Кто не рискует, тот не пьет шампанское!» Кто придумал эту неправильную фразу, Лешка не знал. Но она ему нравилась, и он ее часто повторял.

Однажды Лешку осенила вот какая мысль: поведение человека за преферансом сходно с его поведением в жизни. И характеры раскрываются за карточным столом явственно: рискованность и благоразумие, собранность и расхлябанность, жадность и трезвый расчет. И – азарт, азарт – ни с чем не сравнимое чувство. Впрочем, вот сравнение: дикий мустанг! Если сумеешь обуздать его и обкатать – далеко может вынести. Не сумеешь – сбросит – костей не соберешь!

А попробуй обуздай!

Раздали карты. У тебя на руках почти что мизер. Одной пики-то и не хватает для мизера. А вдруг она в прикупе лежит-дожидается? А вдруг – нет? Сыграешь мизер – рванешь далеко вперед. «Сядешь» – еще дальше назад откатишься. Вокруг преферанса порхают, как птички, примочки-поговорки. Одна из них: «Знал бы прикуп – жил бы в Сочах». Давно, давно родился этот карточный фольклор. Никаких Канаров-Фареров и Арабских Эмиратов не было тогда у нас в обиходе. Жить в Сочах было символом богатства. Да, знал бы прикуп… Рискнем? Рискнули. Не тот, едри его копалку. Залетели! На этом риск не кончается. Ведь две карты полагается снести. Можно сделать снос логичный и залететь на сто вистов. Это много, но не смертельно. А можно – нелогичный, хитрый. Название – хитрый снос. Противник не догадается и будет играть, уверенный, что твой снос – логичный. Вот тут ты и скинешь нелогично оставленного короля, тебе не впарят ни одной взятки, и ты, к досаде партнеров, выйдешь сухим из воды. А если догадаются? «Впарят паровоз», то есть несколько взяток, и ты залетишь капитально. Крах, банкротство.

Риск? Риск. Нет, нужно, нужно обуздывать мустанга. Но и совсем не рисковать нельзя. Как там насчет шампанского? Значит, надо уметь рассчитывать степень риска, вот какая петрушка! И рисковать выборочно. А в жизни что – не так? Так же, так же. Страсти – кони, разум – наездник.

А эти шутки-прибаутки преферансные, которые пишутся на полях размноженной на ксероксе «пули»! Многие из них, если вдуматься, совсем не просты, совсем!