Контракт на эльфа (СИ)

Наконец чудовище в последний раз коротко взвыло и рухнуло на землю, скребя длинными когтями по красному от крови снегу, смешивая его с песком и галькой, хрипя и дергаясь в пердсмертных судорогах. Ольгерд добил катакана, мощным ударом отрубив тому голову и отбросив ее ногой подальше от тела.

— Кровопийца, — как ни в чем не бывало заключил атаман, — от которого разит самогоном. Вампир-выпивоха? Куда катится мир?

И бережно вытер саблю кружевным платком.

Жизнь научила Эрику никогда не задавать опасных вопросов. Мало ли на свете чародеев и колдунов, знахарей и волхвов? Одни, как Филиппа Эйльхарт, могут оборачиваться совой, иные продлевают себе жизнь на сотни лет, третьи одним взмахом руки способны сжечь дотла многтысячное войско… Почему же нельзя превращаться в черный дым во время боя с вампиром? В конце концов, если бы атаман был нечистью, Ард и лошади сразу бы это почуяли. По крайней мере, Эрике нравилось так думать.

Однажды на ночевке между Веленом и Новиградом ведьмак упоминал о некоем чудовище, что обитало в заброшенном доме посреди леса. Нивеллен пал жертвой сильнейшего проклятия, но сам злым не был — его любила живность и не боялись лошади. “Вот катакана лошади испугались, - утешила себя Эрика, - а на Ольгерда даже Ард не зарычал”.

— Вы не спрашиваете, — усмехнулся Ольгерд, тем же платком вытирая кровь с лица и шеи. — Вас ничего не удивляет?

— Удивляет, — Эрика уставилась на длинную рану на шее атамана, под которой рвано свисал лоскут кожи. — Но я не спрашиваю.

Фон Эверек ухмыльнулся, и вдруг громко свистнул. Раздался стук копыт — это на зов явилась буланая. Разгона с ней не было.

— Тогда предлагаю поискать вашего коня, — Ольгерд взлетел на лошадь и протянул Эрике широкую ладонь — блестнули камни на крупных перстнях. — Прошу.

Ехать в седле боком, держась за луку седла одной рукой и вынужденно обнимая атамана другой, было не слишком удобно. Но пути к отступлению были отрезаны, в конце концов, ривский херес добавлял не только бодрости, но и храбрости, а в свете последних событий на Скеллиге Эрике море было по колено, а Понтар по щиколотку. Раз уж она не умерла от страха на тонущем «Атропосе» и в логове великана, то бояться чего бы то ни было уже не имело никакого смысла.

— Откуда вы родом, Ольгерд? — нарушила молчание Эрика, хотя оно вовсе не было тягостным, скорее — созерцательным. По правую сторону раскинулся Понтар во всей своей величественной красе, слева мигал редкими огнями город, а над всем этим великолепием тихо кружились снежные хлопья. До Саовины оставалось всего пару дней, но зима уже пришла в Реданию. Старожилы поговаривали, что заморозки с каждым годом приходят все раньше, а значит, пророчеству Итлины скоро суждено сбыться.

— Мои предки владели поместьем к северу от Новиграда, — ответил атаман. — Род фон Эвереков был знатен и богат.

— А теперь? — о том, что любопытство сгубило кошку, Эрика помнила, но не удержалась, чтобы не спросить.

— А теперь осталось только имя и вот эта карабела, — Ольгерд любовно погладил богато украшенную рукоять клинка.

Ворота и мост остались позади, берег реки становился все круче.

— Может быть, вернемся в таверну за собакой? — предложила Эрика. — Ард возьмет след и найдет коня быстрее, чем мы.

— Разве вас утомила прогулка? — усмехнулся фон Эверек.

— Если бы вы предупредили, что нам предстоит охота на катакана, — ехидно ответила девушка, — я бы оставила Разгона в стойле. Я купила его только вчера и толком не успела к нему привыкнуть, к тому же этот конь обладает весьма вздорным нравом.

— Зачем же вы его купили?

— Люблю усложнять себе жизнь, — Эрика наконец приняла удобную позу — ей еще не доводилось ездить боком на луке седла, стараясь при этом не слишком прижиматься к чужому мужчине.

— Это относится только к лошадям? — тон Ольгерда стал подозрительно светским, что никак не вязалось с его разбойничьей внешностью.

— О, нет, — заверила его девушка. — Это относится также к эльфам, ведьмакам и великанам.

— Ведьмаки, — задумчиво проговорил атаман. — Я встречал одного в «Семи котах» на прошлой неделе, кажется, его звали Ламберт. Мои ребята задирались к нему, пока я их не остудил.

— Они ведь ко всем задираются, верно? — уточнила Эрика. — Или только к ведьмакам?

— Все они — дворянские дети, лишившиеся семей и родовых гнезд, — атаман посерьезнел. — Первая нильфгаардская лишила их отцов и старших братьев, вторая — веры в добро и справедливость. И теперь они Кабаны, отряд Вольной Реданской компании. А я их атаман.

— И за что же сражается Вольная компания?

— За дукаты, что как солнце золотые, как говаривал старина Адью Пангратт.

— Вы знакомы с Адамом Паграттом? — изумилась Эрика, для которой после прочтения несколько экзальтированного лютикового труда о битве под Бренной все полководцы Севера (даже предводители кондотьеров) казались героическими, божественными и недосягаемыми.