Контракт на эльфа (СИ)

В лучах полуденного солнца вросшая в скалу крепость производила странное впечатление, как любое некогда величественное, но полуразрушенное здание. Над самой высокой башней парил сокол, отбрасывая на серые стены крылатую тень. Прямо у ворот гуляла стреноженная кобыла, чуть дальше у коновязи топал копытом роскошный вороной жеребец каэдвенской породы. Двор, очищенный от снега, зарос высокой прошлогодней травой, кое-где из стен торчали деревянные стропила, а прямо посреди двора ножками кверху валялась широченная кровать, переломанная так, будто по ней изрядно потоптался великан в компании парочки горных троллей.

— О, — Кейра шла рядом с Эрикой и первой заметила ее недоумение по поводу испорченной мебели. — Это Йеннифер. Заняла лучшую комнату, а кровать вышвырнула с балкона.

— Зачем? — Эрика хорошо изучила вздорный нрав черноволосой чародейки, но чем ей не угодила дубовая кровать, понять не могла.

— Йенна кричала что-то о рыжих волосах, обнаруженных в постели, — хихикнула Кейра Мец, прикрыв рот рукой. — Наверняка все дело в Трисс.

— Я все слышу, — сверкнула глазами Трисс Меригольд, и — этого не скрыла даже гламария — слегка покраснела.

— Прости, дорогая, — ехидно отозвалась Кейра. — Но в сложившейся неоднозначной ситуации с любовным треугольником я лучше приму сторону Йеннифер.

***

Если бы Эрику попросили описать происходящее в Каэр Морхене одной фразой, она сказала бы — пауки в банке. Особенно это определение касалось дамской части крепости. Йеннифер всем видом показывала, что Трисс для нее чуть ли не пустое место. Кейра изо всех сил придерживалась нейтралитета, не забывая при этом ехидничать в сторону Трисс и в глаза, и за глаза, а Бьянка вообще старалась не оставаться в одном помещении с чародейками, предпочитая общество Роше.

С мужской половиной было чуть проще. Золтан все силы бросил на починку внешней стены, некогда пробитой магом-ренегатом Саволлой, Весемир с утра до ночи возился с известковым раствором, а Ламберт занимался тем, что с умным видом расхаживал по замку и давал всем ценные указания. Роше и Бьянка держались особняком, выбрав себе комнатушку в дальней галерее, недалеко от арсенала, который требовал срочного разбора.

Цири и Геральта в Каэр Морхене не было.

В первый же день Весемир показал Эрике все свободные комнаты — их было бесчисленное множество, как келий в монастыре, но все они совершенно не подходили для жилья. В одной окно, а точнее, бойница, раскрошилась так, что в нее свободно могла пройти лошадь с поклажей. В другой стены облепила черная плесень (по словам Кейры, обладающая в малых дозах целебными свойствами, а в больших способная убить дракона), в третьей с потолка капало так долго, что начали прорастать сталактиты и сталагмиты, как в доисторической пещере. Лучшие комнаты — гостевую с балконом, узкую башню и спальню рядом с гостевой — уже заняли чародейки, а наиболее сухие и теплые комнаты возле главного зала принадлежали ведьмакам.

После осмотра пятой по счету кельи, облюбованной крысами, Эрика приуныла. Весемир тяжко вздохнул, почесал затылок и предложил уступить даме свои покои. Эрика возмутилась, фыркнула и заявила, что лучше будет жить с Ламбертом, чем выгонит на холод пожилого и заслуженного человека. Весемир так и не нашелся, что на подобное ответить, но улыбка его стала заметно теплее.

Сошлись на том, что утро вечера мудренее, а пока Эрика может переночевать у Кейры или Трисс — вариант с Йеннифер даже не рассматривался, ибо та забаррикадировалась в гостевой комнате и никого туда не пускала под страхом превращения в сколопендроморфа.

Выдохнув, Эрика сбросила свои пожитки в главном зале и улеглась прямо на седельные сумки, подстелив волчий плащ. Не сказать, что в Каэр Морхене стоял собачий холод, не холоднее, чем на Скеллиге, но сквозняки тут гуляли знатные, а тепла от очага не хватало даже на половину огромного зала.

— Что, даме не хватило опочивальни? — насмешливо поинтересовался Ламберт, наливая в деревянную миску похлебку из вяленого мяса и сушеных грибов.

— Господин желает предоставить свои апартаменты? — в тон ему ответила Эрика, не любившая, когда ее задирали без повода.

— Ты не в моем вкусе, — скривился ведьмак, отхлебнув горячего бульона, почему-то остро пахнущего розмарином. — Опять пересолено, тьфу.

— Поганец, — рассмеялась Эрика, рассудив, что на Ламберта лучше не реагировать вовсе. — Все-то тебе не так. Не зря Геральт про тебя говорил, что ты… А, забудь.

— Что же он про меня говорил? — ощетинился ведьмак, отставив тарелку и уставившись на гостью своими змеиными глазами.

— Что ты хер моржовый, вот что, — беззлобно ответила Эрика, видя, как брови Ламберта дружно ползут к переносице.

— Сам он… моржовый! — с какой-то детской обидой буркнул ведьмак, схватил тарелку и убрался восвояси.

Едва его ворчание стихло в галерее, в зал вошли перемазанные с ног до головы известковым раствором Золтан и Весемир, а за ними Бьянка и Роше. У последнего шаперон украшала паутина и каменная крошка — очевидно, темерцы таки добрались до арсенала.