Контракт на эльфа (СИ)

Нужно отдать должное Геральту из Ривии, прозванному Белым Волком — слушать он умел. За те пару часов, пока спутница рассказывала ему о хитросплетениях судеб и миров, его лицо несколько раз меняло выражение, но губы оставались плотно сжаты. Наконец, когда неправдоподобный рассказ завершился, ведьмак покачал головой и многозначительно изрек:

— М-да.

Той же ночью, когда девушка уснула в теплой постели, опустив руку вниз, туда, где спал верный пес, Геральт тихо вышел из комнаты и направился в кабинет барона.

***

— Что ты делаешь? — Эрика высунулась в коридор, отпихивая коленом любопытную собачью морду.

— Сыплю соль, — невозмутимо изрек ведьмак, высыпая из мешочка белесую крупу на дверной порог. — Закрой дверь на щеколду, затвори ставни и до рассвета никуда не ходи.

— Ладно, — легко согласилась девушка. Если ведьмак был настроен серьезно, то и возражать ему не следовало. — Никуда так никуда. Только у нас тут еда кончилась. И собака имеет свойство, прости за выражение, гадить. Я вывожу его на двор около полуночи, терпеть он не приучен.

— Тогда сделай это сейчас и быстро, — смилостивился ведьмак. — И еще. Если вдруг утром я не приду, уезжай из Велена немедленно. Барон выписал подорожную грамоту, вот, возьми, — Геральт протянул девушке скрепленную алой печатью бумагу. — Езжай прямиком в Новиград. Там найдешь Трисс Меригольд, чародейку, что живет около площади Иерарха. Она не откажет в помощи.

— Ты куда это собрался? — Эрика перепугалась не на шутку.

— Игоша, — коротко бросил Геральт. — Я должен превратить его в чура, доброго духа, который укажет путь к сбежавшим женщинам.

— Бред какой, — девушка, пошатнувшись, ухватилась за лутку. — А как-нибудь попроще нельзя?

— Нельзя, — отрезал ведьмак.

— Постарайся вернуться, пожалуйста, — Эрика лишь на мгновение представила, как останется в этом мире без ведьмака, и ей натурально поплохело. — У нас контракт. И смерть исполнителя в него не входит.

Геральт криво усмехнулся, отстраненно почесал за ухом собаку, к которой обычно теплыми чувствами не пылал, и ушел.

Девушка быстро оделась, на всякий случай прицепив к ошейнику Арда веревку — чтобы не ловить в темноте загулявшегося пса в жуткую ночь, и бегом спустилась по лестнице. Вроницы уже спали — все ставни, вопреки обыкновению, были наглухо заперты. Даже драной кошки не было на подворье, что уж говорить о двуногих обитателях замка. Пока Ард делал свои дела около сада с мальвами, Эрика беспокойно озиралась по сторонам, а добравшись до комнаты и завалившись на свежую постель, принялась размышлять.

Подумать было о чем.

Больше всего девушку беспокоила ее память. С самого первого дня все ее прошлое уносилось в туман, да так стремительно, что порой это вызывало приступы панического ужаса. Даже главная причина ее путешествия теперь была лишь смутным образом — красная повязка, темная прядь, двойной зефар за спиной, зеленая стеганка, трофейные жетоны… Мужественное лицо с выразительными скулами, зеленый глаз в обрамлении пушистых ресниц, надменно изогнутые губы — все таяло в памяти, как снег на весеннем солнце. Жизнь, казалось, бежала своим чередом, превратившись в бесконечный калейдоскоп событий, большей частью жутковатых, но от этого… не менее интересных. И пусть порой хотелось разрыдаться, забиться в самый дальний закуток, кусая губы и сетуя на собственную глупость и безалаберность, это было замечательное приключение. Пора было взять себя в руки и перестать бестолково тыкаться носом в собственное будущее, как слепой щенок в порог будки.

Повздыхав немного, Эрика взяла с тумбочки книгу в потертом переплете, раскрыла на первой странице, вгляделась в руническую вязь. Поначалу чтение давалось тяжело и со скрипом — приходилось выписывать угольком на клочке бумаги непонятные слова и руны со своими обозначениями. А дальше дело быстро пошло на лад. Между третьей и четвертой страницей обнаружилось письмо, наверняка от Йеннифер — пахло сиренью и крыжовником. Эрика поморщилась. Чародейка ей нравилась, а вот ее вездесущий аромат — не особенно. Открывать конверт, конечно же, не стала, отложила в сторону. На десятой странице глаза начали слипаться — слог у брата Адальберта был невообразимо тягучим, как древесная смола, и таким же пресным на вкус.

Но разве могла она уснуть, когда там, за наглухо закрытыми ставнями, за запертой дверью и обсыпанным солью порогом, ведьмак Геральт в очередной раз рисковал своей жизнью? Оказалось, что могла, еще и как — даже не задув свечу, не отложив книгу и не сменив неудобной позы, Эрика провалилась в глубокий сон.

***

Ведьмак не вернулся ни с рассветом, ни к полудню.

Утром Вроницы зажили своей жизнью. Бабы распахнули окна и двери, смели соль у порогов, и, тихонько меж собой переговариваясь, занялись обычными делами. Шумная ребятня высыпала со дворов и с гомоном понеслась по улицам.

Барон сидел в саду, непривычно трезвый и растерянный, то вздыхая, то покачивая головой.

— Доброе утро, — Эрика присела рядом с ним на лавку. — Как все прошло?

Филип Стенгер поднял на нее усталые светло-карие глаза. Мыслями он был далеко отсюда.