Контракт на эльфа (СИ)

Эльф свернул под лестницу, где, прикрытая гобеленом, скрывалась невысокая дверь. Иорвет толкнул ее ногой, свободным плечом подвинув гобелен с бахромой, изображавший золотого дракона, и вошел в темную тесную комнатушку, пахнущую почему-то мятликом и скошенной луговой травой.

Иорвет бросил свою ношу на жесткий тюфяк, зажег оплавившуюся свечку в деревянном стакане и, порывшись в рассохшемся сундуке, небрежно швырнул девушке свою рубашку.

Временное жилище эльфа, по-походному строгое, напоминало скорее кладовую или чулан. На стене висел, занимая ее почти что полностью, легендарный двойной зефар в черно-красном налучии; на быльце узкой, грубо сработанной деревянной кровати висела зеленая стеганка; над изголовьем — знаменитая перевязь с трофейными жетонами. Эрика уставилась на Иорвета, и почему-то только сейчас заметила, что тот стоит в одной рубахе и штанах, босиком и без повязки. Черные и блестящие, как вороново крыло, пряди падают ему на лоб, справа чуть более длинные, прикрывающие темный шрам. В груди что-то колыхнулось, и вдруг стало тяжело дышать, словно из легких выбили весь воздух.

Между тем Иорвет сел на табурет, строго напротив своей жертвы, и поглядел так, будто хотел по ремешку снять с нее кожу.

— Ты предпочла бы, чтобы я… трахал dh’oine, а не seidhe? — вкрадчиво спросил он, и Эрика поняла, что вот сейчас по-настоящему его боится. Полупьяного, сумасшедшего, непредсказуемого и очень опасного.

— Да мне все равно, хоть водяных баб, — бодро солгала девушка, натягивая эльфью рубашку. От мокрой ночнушки та стала влажной и пошла темными пятнами. — Ты для этого меня притащил в свою нору? Чтобы спросить у меня совета, кого тебе трахать?

И осеклась, но было поздно: слова уже вылетели, и Иорвет отстранился резко, как от пощечины. Эрика втянула голову в плечи. На всякий случай еще и бросила взгляд на дверь, — успеет ли метнуться к выходу, прежде чем ее задушат, заколют, зарежут или просто загрызут этими вот оскаленными белоснежными зубами.

— Я п-пойду помогу Золтану, — попыталась улизнуть девушка, дождавшись, когда взгляд сидха приобретет более-менее осмысленное выражение.

Она не успела даже разглядеть жест, не то что предотвратить его. Иорвет схватил ее за плечи, толкнул на подушку, и навис сверху. Этот оттенок ярости девушке был знаком — губы сидха скривились в злой усмешке, глаз хищно сверкнул под тенью густых ресниц. Но вдруг взгляд его упал ниже, на выглядывающую из-под рубашки черную кружевную бретельку, и зрачок расширился, заполняя радужку до самых краев. Эрика перестала дышать. Иорвет был так близко, что предательски задрожали колени — от дикой смеси страха, азарта и желания.

— Куда ты смотришь? — срывающимся шепотом спросила она, хотя заранее знала ответ.

Иорвет протяжно вздохнул, наклонился еще ниже, чуть склонив голову набок. Эрика ощутила на своем лице его горячее дыхание, и едва совладала с собой, чтобы не потянуться к нему, не коснуться этих жестких, обветренных губ.

— Не смей меня целовать! — прошипела она, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

Сохранить гордость было важнее, чем пойти на поводу у собственных желаний. Или нет? Эрика пристально вгляделась в лицо Иорвета. Никаких эмоций оно больше не выражало, словно сидх окаменел.

— Сиди здесь, — наконец, процедил сквозь стиснутые зубы эльф и вышел, громко хлопнув дверью. Так, что та едва не слетела с петель.

Эрика не собиралась ему подчиняться. Она вслушивалась в грохот тазов, в ругань Геральта и ворчание краснолюда, в певучий эльфский мат, стук досок, стук дождя, плеск воды, — дожидаясь, пока эльф успокоится, и ей можно будет выйти. А потому сама не заметила, как прижалась щекой к подушке — такой жесткой, как колода, но восхитительно пахнущей Иорветом, и уснула.

***

Доктор Иоахим фон Гратц, шагая в высоких сапогах по глубоким новиградским лужам, огибая горы мусора, принесенные ливнем, и вышедшие из берегов сточные канавы, был непривычно взволнован. Врачебный цинизм, холимый и лелеемый им на протяжении трех десятков лет, дал обширную трещину. Труп плотника-краснолюда, что намедни попал в мертвецкую, заставил доктора пересмотреть свою жизненную позицию. Он многого повидал за свою долгую и кровавую практику, но столь жестоких и отвратительных убийств еще не встречал. А главное, опыт подсказывал фон Гратцу, что на одной жертве таинственный душегуб не остановится. Только сумасшедшие, думал он, могут поить жертву кислотой и вырезать глаза. Только те монстры в человечьем обличье, что нуждаются в ритуале, в некоем определенном порядке убийства.

Рыжебородого краснолюда, что сидел на крыше с молотком и зубилом, доктор заметил как только свернул в нужный переулок.

— Доброго дня, господин Хивай, — сдержанно поздоровался фон Гратц. — Я ищу ведьмака.

— Ничем не могу помочь, — покачал головой краснолюд. — Геральт ушел вчера в полдень, и до сих пор не вернулся.

— А Эрика? — отчего-то Иоахиму стало на порядок тревожнее.