Контракт на эльфа (СИ)

— Подмога от Дийкстры, — коротко ответил ведьмак, перемахивая ограду.

Золтан спешно затушил костер и вытащил свою непомерно большую секиру, Присцилла нервно прижала ладонь ко рту. Ард вскочил, отряхиваясь от сухих травинок, налипших к шерсти. Все замерли, выжидая.

И когда храмовая стража подъехала ближе, на дорогу прямо под ноги авангарду рухнуло высоченное, загодя подпиленное дерево.

— Засада! — заорал сверзившийся с коня инквизитор.

Геральт и Золтан сбежали с холма — один ловко и бесшумно, второй неуклюже и топоча.

— Спаси-и-ите! — крикнул кто-то высоким, хорошо поставленным голосом.

Эрика успела рассмотреть всадника на гнедом коне, перебросившего через седло неизвестного человека, и рванувшего на всех парах в сторону Новиграда.

— Это Лютик! — ахнула Присцилла, узнавшая барда по голосу.

— Геральт! Езжай за ним! — раздался громкий бас Золтана. — Этих оставь нам!

Эрика хотела крикнуть, чтобы ведьмак взял ее коня — все-таки, Карасик был быстроходней и выносливей Плотвы, но Геральт уже схватил за поводья одну из лошадей храмовой стражи, и, взлетев в седло, бросился в погоню.

Бой внизу разгорелся с новой силой. Люди Дийкстры и Золтан справлялись, перевес был на их стороне, и Эрика не стала стрелять, побоявшись попасть в кого-нибудь из своих. Ард тоже в бой не рвался. Не отходя от хозяйки ни на шаг, он поставил передние лапы на оградку, и изредка порыкивал, глядя на сражающихся внизу людей.

Вскоре все было кончено. Половина стражи была перебита, половина сбежала, некоторые даже отважились нырнуть в Понтар.

— Так их, куррва мать! — Золтан тщательно протер лезвие секиры, и махнул рукой девушкам. — Надо бы догнать Геральта!

Просить дважды не пришлось. Ехать решили верхом, правда, краснолюд отказывался залезать на Плотву до последнего, а когда все же сдался, вид имел крайне удрученный. Короткие ноги не доставали до стремян, а держаться в седле Хивай вовсе не умел, отчего чертыхался себе под нос и ругал ни в чем не повинное животное.

В деревеньке Альнесс, куда путники прибыли уже засветло, кузнец сказал, что беловолосый ведьмак направился по дороге налево. Золтан слез с Плотвы, размял ноги, и заверил девушек, что пешим ходом придет быстрее, чем спутницы доедут верхом. Оказалось, что бегал краснолюд и впрямь быстро, ничуть не уступая в скорости рысящей лошади.

В перелеске дорога превратилась в тропу, и начала вилять из стороны в сторону, поэтому ход пришлось сбавить. Вскоре путники миновали труп лошади, очевидно, той, на которой увезли Лютика, и тотчас же услышали множество голосов.

— Это Лютик! — обрадовалась Присцилла, соскакивая с лошади легко, как акробатка.

Между деревьев показалась хижина. У плетня стоял ведьмак, вокруг него топтались разряженные в разноцветные кафтаны низушки и широкоплечий краснолюд, а напротив, подбоченясь, стоял сверкающий в лучах солнца франт. Сверкал, разумеется, не он сам, а его наряд, сплошь усыпанный жемчугом, расшитый золотом и серебром. Переливался атласный, рубинового оттенка берет, блестел лазурный шелк в буфах рукавов, мерцали в солнечных лучах перстни с огромными изумрудами. Но некогда роскошный камзол был порван, берет измят, на синих чулках виднелись прорехи, а замшевые туфли покрывал толстый слой дорожной пыли. Перо на берете сломалось, и теперь жалобно свисало на худощавое, бледное лицо барда. Пусть Лютик держался молодцом, синие круги под глазами говорили о том, что в тюрьме ему пришлось несладко.

— Ты цел? Я за тебя волновалась, — бросилась к поэту Цираночка.

Рядом друг с другом они напоминали неких райских птах — таких же ярких, красивых, сладкоголосых.

— Лютик, балабол ты наш, — шагнул навстречу приятелю Золтан, широко раскинув руки.

— О, жаль, что вы не видели, как мы уделали этого охотника, — легкомысленно начал поэт, но умолк, увидев Эрику с собакой у ног. — Представь нас, Геральт! — потребовал бард.

Но Золтан опередил ведьмака:

— Познакомься, Эрика, это Лютик, щеголь, вертопрах, трепло, юбочник и повеса!

— Легенда поэтического мира, — нескромно добавил бард, отвешивая изящный поклон.

— Это Эрика, — продолжал Золтан, замявшись. Видимо, в ее отношении у него не нашлось столь красочных эпитетов. - Хорошая баба, надо сказать.

— Я много о вас слышала, — вежливо улыбнулась девушка поэту.

— Не удивительно, — самодовольно, но в то же время весело фыркнул Лютик.

— Это все очень мило, — встрял Геральт, обращаясь к барду, — но я должен кое о чем тебя спросить. Лютик, где Цири?

— Цири? — изумился поэт. — Я думал, раз уж вы здесь, она… Вы не встретились? Я не знаю, где она!

А затем последовал подробный и цветистый рассказ о том, как Цири с Лютиком убегали от людей Ублюдка Младшего на Храмовом Острове, как их окружила храмовая стража, как Цири неожиданно исчезла, а сам бард благоразумно сдался в плен.

— Ах, какое это было приключение! — взмахивая руками и закатывая глаза, говорил Лютик. — Сначала мы проворачиваем ограбление века, потом спасаемся от Охотников…