Контракт с плейбоем

— Проверял, проверял, — пробасил шофер, — точняк не песняки. Только писк один. Это то, за чем нас посылали.

Я попробовала крикнуть, что они ошибаются. Хотела намекнуть, что есть копии диска, которые в случае нашей смерти попадут куда надо, но язык не слушался. Это был конец. Сознание снова поглотил мрак.

Последний раз и окончательно я пришла в себя от удара обо что-то мягкое и теплое, когда меня сбросили в свежевыкопанную неглубокую могилу. Я сразу поняла, что подо мной лежит мой клиент. Я расслышала звук ударов его сердца. Значит, он пока жив. Я тоже. Однако надолго ли?

— Сейчас я им по пуле в затылок закатаю на прощанье, — сообщил высокий голос. Послышался звук затвора.

— Остынь, Резвый, — пробасил Пузо недовольно. — Шеф сказал — не портить им шкуру. Базарил, типа, это чтоб экспертиза ничего не нашла, кроме следов аварии. Если на нас вдруг наедут когда-нибудь, скажем, что везли, мол, их в больницу, а они взяли да окочурились. Мы струхнули да зарыли их, и все. Никто не докажет, что мы спецом зарыли их не дохлыми. А если ты им маслину закатаешь, то придется тянуть срок за заказуху, причем групповую.

— Я-то вообще не собираюсь попадаться, — самоуверенно заявил Резвый. — Их тут хрен кто найдет.

— А ты не зарекайся, — фыркнул Пузо, — ща тут кругом нефть ищут. Припрутся какие-нибудь геологи, начнут копать.

— Да че ты гонишь?..

Пока они спорили, я едва заметно пошевелилась, проверяя повреждения. Руки и ноги исправно действовали. Я лежала лицом вниз и, открыв глаза, разглядела сквозь мутный целлофан розовеющее под пленкой лицо Уварова. Мой мозг отчаянно бился в поисках вариантов, как выбраться из могилы. Бандиты вооружены, и стоит мне двинуться, как они изрешетят меня, словно сито. Мой револьвер остался в сумочке. Браслет с метательными лезвиями на месте, только успею ли я ими воспользоваться?

Еще немного бандиты пособачились между собой и принялись нас закапывать. Комья сухой земли летели вниз целым водопадом. Масса земли постепенно росла, давила сверху, не давая вздохнуть. Радостные голоса бандитов становились тише и тише. Напрягая все силы, я слегка приподнялась, потом еще чуть-чуть, чтоб они там наверху не заметили движения. Подтянула под себя одну ногу, другую и так замерла на некоторое время, обливаясь потом. Обе руки находились под грудью. Нащупав браслет на запястье, я выдернула из него лезвие и разрезала целлофан. Дышать стало легче, но не намного. Следом я на ощупь разрезала целлофан и освободила лицо Уварова. Он слабо дышал. Подергавшись, я развернулась боком и стала сверху грести землю под себя. Сначала как-то старалась, чтобы земля не сыпалась в лицо клиенту. Потом поняла — если буду деликатничать, мы оба тут задохнемся в ближайшие минуты.

Изменив тактику, я стала работать в бешеном темпе, прорываясь наверх. Рыла, разгребала, ползла, извиваясь как червяк. Мне уже стало все равно, что наверху могут ждать бандиты с «пушками», что меня пристрелят, как только я высунусь. Все лучше, чем задохнуться в могиле. Еще рывок, и я неожиданно вырвалась на поверхность. Воздух в ту минуту показался мне необычайно сладким, а ветерок прохладным, несмотря на тридцатидвухградусную жару. Никого вокруг не было. Только разбросанная земля. Бандиты пытались скрыть свое деяние, закамуфлировали могильный холмик дерном и воткнули в середину засохший куст полыни. Сделав усилие, я выползла из могилы. Ликование в душе застилало боль от ушибов. Меня даже не волновало, что будет дальше. Главным был только этот момент. Как собака, я стала дико рыть землю, молясь, чтобы клиент не задохнулся. В минуту руки начали кровоточить, и я поняла, что долго так не протяну. Кинулась обшаривать все вокруг. На мое счастье, в трех метрах от могилы лежал расколотый камень. Его плоский закругленный кусок я использовала как лопату и продолжила рыть. Глубже и глубже. Наконец дошла до лица Андрея. Аккуратно сгребла с него землю. Уваров дышал. Потом вздрогнул и открыл глаза, глянув на меня снизу из воронки. Его губы зашевелились. Он закашлялся и прохрипел:

— Где я?

— В земле, — честно ответила я и в изнеможении откинулась на склон, бормоча себе под нос: — Погоди, погоди минуту, вот немного отдохну и откопаю тебя. — Было странно, но Уваров не устраивал истерики. Так мы и лежали — он, засыпанный землей до шеи, а я над ним в воронкообразной яме.

— Я не могу дышать, что происходит? — снова подал голос Уваров.

— Сейчас. — Набрав в легкие побольше воздуха, я снова взялась за камень. Отгребала землю, выкидывала крупные комки из могилы. Наконец удалось высвободить одну руку Андрея. Я схватилась за нее и потащила на себя. — Помогай мне, лезь, работай ногами, — крикнула я.

Уваров послушался, зашевелился, стал выбираться. Я помогала, спустилась ниже, потащила его за ворот пиджака. Лицо Уварова исказила гримаса боли, а с губ слетел стон:

— Рука! У меня сломана рука.