Контракт с плейбоем

— Да, — кивнула я, — но змеи намного опаснее. Будем надеяться, что здесь поблизости нет змеиного гнезда. К тому же сейчас похолодало. Змеи не любят такую погоду и остаются в норах. Они выползут, только если их растревожишь, да и то из-за низкой температуры будут полусонные.

— Это хорошо, — обрадовался Уваров, ощупывая свое лицо, — Женя, а у тебя зеркала не найдется случайно?

Отрицательный ответ его чрезвычайно расстроил. Оказывается, Андрей хотел посмотреть, насколько в результате аварии пострадала его внешность.

Чтобы ободрить клиента, я соврала:

— Выглядишь на все сто.

— Правда? А синяки? — усомнился Уваров. — Я когда смотрю так к носу, — он смешно скосил глаза, — то вижу синее.

— Ерунда, маленький синячок, — соврала я, — со стороны даже незаметно. Прическа — как будто ты только что из крутейшего салона. — Последнее было перегибом. На самом деле клиент походил на боксера после двенадцати раундов. Лицо так перекосило, что ему даже маскировка не требовалась — родная мать не узнала бы.

— Нет, — запротестовал Уваров, — я же серьезно спрашиваю. Для меня внешность — это все. Я чувствую, что что-то не так. Щека опухла и болит.

— Говорю же — ерунда, до свадьбы заживет, — стояла я на своем. — А в этих салонах тебе могут соорудить на голове какое-нибудь воронье гнездо и скажут, что это шик, поэтому можешь считать себя ультрапродвинутым. Давай спать ложиться. Завтра тяжелый день.

— А может, нас кто-нибудь спасет? — перескочил Уваров к более насущной теме. — Неужели в этих местах совсем не бывает людей?

— Отчего же не бывает, — проворчала я, сгребая себе под голову сухую траву. — Бандиты приезжают и хоронят убитых, наркомафия переводит караваны с наркотиками. Какие-нибудь психи, маньяки или преступники, бежавшие из казахской тюрьмы и рванувшие напрямки в Россию, где, по их мнению, для них откроются большие возможности для реализации талантов. Нормальные люди по степи бродить не станут. Поэтому, если мы не спасем себя сами, никто другой нас не спасет.

— Почему ты не можешь сказать ничего хорошего, только одно дерьмо, — посетовал Уваров. Он осмотрелся: — Так, интересно, а как я буду спать? Прямо на песке, что ли?

— Нет, почему же, можешь поискать, вдруг кто неподалеку совершенно случайно забыл пуховую перину, — с сарказмом сказала я, закрывая глаза. Спать хотелось чудовищно.

Уваров буркнул что-то неразборчивое себе под нос и, следуя моему примеру, стал сгребать траву. Нарвал ковыля, полыни, солянки, все аккуратно сложил в кучку, но уснуть нормально так и не смог — ворочался, кряхтел и чихал. Видите ли, у него оказалась аллергия на пыль, на пыльцу полыни и на ковыль. Его нудение и жалобы совершенно не тронули меня. У нас имелись проблемы посерьезнее, чем его сенная лихорадка. Я легла, отрешилась от действительности и мгновенно отключилась, провалившись в сон, как это бывало обычно.

Глава 6

Проснулась я на рассвете, дрожа от холода. По моим наблюдениям, было примерно шесть утра. Солнце еще не взошло, но горизонт на востоке посветлел. Тьма уползала, ища убежище в расщелинах среди камней. Цвет облаков изменился с синевы на нежно-розовый, переходящий в белый. Воздух пахнул росой и полынью. Морщась от ноющей боли во всем теле, я поднялась, распрямилась и стиснула зубы, чтобы не застонать. Уваров спал, обняв потухший костер. Его тело сотрясалось от холода, а на лице отражалось страдание. Хорошо еще, что костер погас, иначе Андрей в дополнение к ушибам получил бы и серьезные ожоги. Я, как чувствовала, не стала подбрасывать перед сном в костер сушняка. Совсем рядом запела какая-то птица. Я осмотрелась, осторожно, чтобы не разбудить, отодвинула Уварова в сторону от выжженного круга кострища. Сложила остатки дров, развела огонь и пошла собирать сушняк. Когда вернулась, Уваров во сне вновь подполз к костру. Я бросила дрова в огонь и отодвинула Андрея. Уваров от моего прикосновения проснулся. Приоткрыв глаза, он с трудом разлепил пересохшие губы и хрипло прошептал:

— Пить! Пить!

Проверка импровизированного влагосборника принесла радостные вести. В бутылке набралось с пол-литра воды. В воду я бросила таблетку, выждала положенное время и отпила пару глотков. Вкус не очень, отдавало рыбой, но пить можно.

— В нашем положении воду следует расходовать крайне экономно, — сказала я Уварову, передавая бутылку. Он будто не слышал моих слов. Получив в руки бутылку, с жадностью двумя глотками опустошил ее и закашлялся, захлебнувшись.

Я покачала головой.

— Да, не хотела бы я оказаться с тобой на необитаемом острове без еды. Ты же любого сожрешь.

— Вода еще есть? — с надеждой прохрипел Уваров. С остервенением он стряхивал из бутылки последние капли себе в рот. В глазах горел дикий огонь.

— К сожалению, это все, что у нас было. Рада, что ты повел себя как настоящий джентльмен, — вздохнула я.

Андрей остановился с виноватым видом и просипел:

— Извини, я думал, воды много. А что, еще нельзя сделать?