Контракт стервы

Но на этот раз я не смогла сдвинуться с места или вымолвить хоть слово. Максим меня тоже не отпускал, продолжая поглаживать обнаженную спину, и я ощущала каждое его движение так ярко, что покалывало кожу, а грудную клетку разрывало, словно стометровку пробежала только что на максимальной скорости.

Егерь был выше меня, но никогда его рост не казался настолько внушительным, как здесь, в тесной кабине ресторана. Ткань рубашки натягивалась на его крепких мышцах; едва уловимый аромат горького шоколада дурманил, а в сочетании с теплом сильного тела усыплял бдительность. В серых глазах плескалась привычная уничижительная насмешка, но постепенно она растаяла, уступив место опасному блеску.

Сердце ёкнуло, и я закричала про себя: «Ну почему он?! Из всех мужчин – почему?!?!» Я пыталась воскресить в памяти образ Сталина и контракт стервы, чтобы унять острое желание, но ничего не работало. Поцеловать Максима хотелось до безумия, даже горло сдавило, будто шарфом.

«Он сравнил тебя со шлюхой!» – был последний довод, но и это не сработало. Я ведь и правда выглядела, как женщина легкого поведения, и на улице вечерней Москвы меня точно попытались бы снять за деньги.

– Фрэнки…

Как же интимно звучало мое имя в его устах. Господи, дай сил развернуться и уйти! Это же всегда было так легко для меня – отказать мужчине. Я подняла голову, встречаясь со взглядом ищущих серых глаз, и выдохнула:

– Не надо.

Слишком тихо, и Максим не услышал. Он коснулся губами моего обнаженного плеча и провел языком дорожку к шее, прикусив кожу под подбородком. Я запрокинула голову, позволяя этому подлецу выводить узоры на своей коже, и потерялась в размытом мире, ощутив вкус горького шоколада на своих губах…

Максим теснее прижал меня к себе, второй рукой запутавшись в моих волосах на затылке. Он поцеловал по очереди уголки моего рта, медленно обвел языком нижнюю губу и попросил с хриплым смешком:

– Разожми зубы, я тебя не съем.

Я в этом сомневалась. Съест и отправится за новым десертом. Он ведь бабник, коллекционер женских «голов». У него, судя по слухам, было целое стадо телок, хорошо хоть клеймо не выжигал.

Но доводы разлетались в прах, сожженные голодным огнем. Я со стоном приоткрыла рот, позволяя Максиму считать меня одной из своих однодневок. Это было как наваждение, совершенно невероятно – и страшно, от того, насколько невероятно. Максим жадно протолкнул мне в рот язык, настойчиво лаская, не позволяя вдохнуть, и у меня подогнулись колен. Но потом Езерский вдруг переместил ладонь с затылка на мой подбородок и с силой обхватил его пальцами. До меня донесся хриплый обвиняющий шепот:

– Ты ведь решила совратить меня, невинного ангела, чтобы пробраться в «Дол»? Не выйдет, солнце.

Максим провел дрожащими ладонями по моим плечам вниз, к локтям, стягивая тесемки платья и обнажая неприкрытую грудь. Он восхищенно замер, а потом словно сдался сам себе, наклонился и обвел языком мой болезненно твердый сосок, послав разряд мучительного удовольствия по телу.

– А впрочем… черт с тобой, Фрэнки. Позвони, если не передумаешь. – Он достал из нагрудного кармана тонкий красный маркер и написал что-то прямо над моим бешено бьющимся сердцем. Потом Максим нехотя отстранился, и я, смущенная, напуганная, беспомощно наблюдала, как он со злостью распахивает дверцу и уходит. А вернее сказать, сбегает, как от стаи волков.

Что это было только что? Я воспылала страстью к Максиму Езерскому?! А он – ко мне?!

Вот что значит надеть откровенное платье. Или дело в другом? В странной искре между нами, которая возникла при соприкосновении?

Я еще минут пять пыталась унять сердцебиение, ужасаясь той мысли, что должна преследовать Егеря до конца контракта. Я же не выдержу.

Поправив сползший лиф платья дрожащими руками, я сделала невероятно оскорбительное открытие: Максим оставил мне свой номер телефона, написал красным маркером над грудью. Цифры, а в конце буква «е», обведенная кружочком – «Егерь». Все-таки пометил меня, заклеймил очередную телку.

– О Господи…

Но хотя бы миссия Сатаны прояснилась. Все оказалось гораздо проще, чем в теории с «братиком» Егерем. Отец действительно хотел лишь завершить многолетнее противостояние.

Кто победит – «Константа» или «Дол»? Кто в будущем станет наследником? Я не знала. Но чтобы победить, мне нужно было учиться противостоять желанию, которое пробудил во мне Езерский. Нужно было избавиться от вкуса горького шоколада на моих губах.

Я достала смартфон, сделала снимок своей груди, на которой краснел номер телефона Максима, поправила платье и вызвала такси.

Охота началась. Правда, охотиться я совсем не умела.

***

Макс

Я долго сидел в машине и курил. Из динамика раздавались громкие биты, поддерживая и так высокий уровень адреналина в крови. Я знал, что Фрэнки обязательно позвонит или, по крайней мере, скоро вновь покажется на горизонте. Она собралась шпионить для отца, и я ее благословил.