Контракт стервы

Подруга впервые столкнулась с открытым протестом со стороны Фрэнки, потому, конечно же, и отреагировала так истерично. Но правда была в том, что проект ее тети был дурацкий и не получат поддержки ни в мэрии, ни в других организациях. Отказывать Свете было страшно, даже мысли о Максиме вылетели из головы. Раньше Фрэнки начала бы оправдываться и в итоге согласилась помочь в знак примирения, но контракт стервы держал ее в строгих рамках.

И снова Фрэнки пришла к выводу, что контракт ей необходим, без него ее и правда съедят. Обглодают и скелет в музей выставят. А Максим… он поймет, почему она так поступила. Между ними война, он ведь знает об этом, так какие могут быть вопросы? Либо мы — либо нас. Это закон жизни.

«Да, но не закон Фрэнки Уваровой», — шептала совесть.

«Так-с. Придется сказать «нет» не только гордости, но и совести, иначе душевные терзания прикончат меня еще до наступления ночи», — пришла к выводу Фрэнки и принялась за зачет с чистой совестью. Вернее, не с чистой, а со стерилизованной, корчащейся в муках агонии.

Прием проходил в элитном отеле «Уайтхолл». «Дол» собирал средства для школы приемных родителей. Прекрасное дело, и Фрэнки была всей своей замученной душой за это дело.

Она явилась по приглашению, которое было прикреплено в контракте, вырядившись в короткое синее платье с глухим воротом. Волосы собраны в красивый высокий хвост, на руках браслеты из белого золота.

Среди гостей оказалось много знакомых, которые вежливо здоровались. Фрэнки им только кивала и улыбалась. Если вчера она оскорбила официанта и друга в закрытом пространстве без свидетелей, то сегодня предстояло оклеветать целую корпорацию перед большой аудиторией слушателей.

Фрэнки славилась своей вежливостью в обращении с людьми, и было обидно марать собственную репутацию. А впрочем, какую репутацию? Безвольной «давалки», которая подписывает все поступающие ей проекты, потому что мозгов не хватает отсортировать мух от котлет?

Среди гостей мелькнуло лицо Бори; наверное, со своей семьей здесь. Фрэнки дрогнула. Не хватало, чтобы он увидел шоу, которое собиралась закатить его стервозная подруга! Но выбор был простой: либо делать, либо не делать.

Глубоко вдохнув, поаплодировав Максиму Езерскому, который выступил со сцены с приветствием и благодарностью, Фрэнки дождалась, когда он спустится, а потом схватила с подноса бокал вина и быстро поднялась по ступенькам. Руки вспотели, желудок скрутило в узел. Фрэнки махнула технику, который собирался отключить микрофон, чтобы обождал.

— Хотела бы добавить пару слов как представитель корпорации «Константа», — начала она и увидела, что Максим резко оглянулся и прищурил глаза. Но он не бросился к сцене, пытаясь заткнуть ей рот, а сложил руки на груди и с любопытством склонил голову на бок. Он был в смокинге, с аккуратно зачесанными волосами, и выглядел властным и уверенным в себе. Рядом с ним стояла очень красивая женщина с роскошной гривой рыжих волос. Незнакомка шепнула ему что-то на ухо. Он ухмыльнулся.

От нервов в глазах потемнело, во рту пересохло, и Фрэнки отхлебнула вина для храбрости. На нее были устремлены взгляды десятков высокопоставленных гостей.

— Хотела бы в ответ поблагодарить господина Езерского, но мероприятие скучное. Да и что ожидать от планового собрания, которое призвано обобрать спонсоров. Ведь всем известно, что собранные средства… кхм-кхм… пропадут в карманах организаторов, к-как всегда. — Она подняла бокал в честь Максима, который уже гневно двинулся в ее сторону, и снова отпила.

Езерский поднялся на сцену и, подойдя, обнял Фрэнки за талию, склонился к микрофону и сказал:

— Простите за этот цирк. Госпожа Уварова лечится от алкогольной зависимости и не отвечает за свои поступки. С вашего позволения, уведу ее обратно в лечебницу.

Он до боли сжал предплечье Фрэнки, а она, отважившись, резким размашистым жестом выплеснула вино в ненавистное лицо. Вот и тренировка с графином воды пригодилась.

— Легко списать свои темные делишки на алкоголь, но правда все равно выплывет наружу! — успела прокричать она, пока Максим не увел ее силой со сцены. Продолжая невозмутимо улыбаться, он утер глаза пальцами и прошипел:

— Ну все, ты сама напросилась.

— Долой «Дол»! — скандировала Фрэнки, понимая, что сейчас ее никто уже не спасет.

Максим утащил ее из зала и, отмахнувшись от секьюрити, которые пожелали помочь в укрощении бешеной активистки, поднял девушку на руки. Фрэнки ахнула и машинально обняла Егеря за шею, а он пронес ее по коридору и отпустил только у номера, который, наверное, снял на ночь. С той рыжей красоткой собирается провести, понятное дело. И почему-то тоскливо сделалось от этой мысли. Да пошел он! На три буквы!

Максим отпустил ее, чтобы разблокировать карточкой дверь, и Фрэнки, толкнув его в грудь, помчалась антилопой по коридору, зовя на помощь.

— Помогите! Насилуют!

Руки Максима больно обхватили Фрэнки, сграбастав, как куклу, и оторвали от земли.

— Если не замолчишь, я тебя придушу, — с ненавистью в голосе процедил он, потому что из номера в конце коридора выглянул настороженный мужчина в очках.