Контрмеры

На пороге Владеющего обуяло внезапное желание обернуться, но он усилием тренированной воли подавил его и вышел, аккуратно задвинув за собой лишённую запоров дверь. А Наарис без промедления отправилась обратно в ванную — ждать наступления ауф.

Ангар выглядел как обычно, но для второго пилота-испытателя зрелище оказалось внове. Математически совершенную форму ангару обеспечивало силовое поле, заменяющее потолок, стены и пол. Более полутора сотен метров в длину, от пола до самой высокой линии потолка — метров семьдесят, если не все семьдесят пять. Общая форма — как у цилиндра, рассечённого вдоль оси симметрии и уложенного набок.

В общем, видали побольше, и даже намного больше, но не часто.

Совершенно особое ощущение возникало в груди от понимания, что всё это пространство, заполненное глуховатыми отзвуками и режуще-ярким светом, предназначено всего для двух единиц… гм, техники.

Биокибернетические артефакты — сорокаметровой высоты пирамиды серо-фиолетовой плоти, под определённым углом кажущейся зеленоватой, — смирно лежали прямо на полу. И хотя оба заметно лучились энергией, задействованной в каких-то внутренних процессах, Аниэру всё равно не верилось, что каждая из этих пирамид таит мощь, выходящую за рамки воображения.

Не заметив ни бассейнов с питательным раствором, ни кабелей, ни шлангов, он спросил:

— Разве им не нужно питание?

— По достижении зрелости — нет, — ответил киборг. — СОН полностью автономна. Её потенциал позволяет обеспечивать себя энергией и веществом даже в случае серьёзных повреждений.

— Ну, энергия — это понятно; но вещество-то откуда берётся?

— Обычно оно производится с помощью «чистого» ядерного синтеза.

— Что?!

— Полная автономность, — гордо повторил лидер проекта. — Даже если СОН окажется в межгалактической пустоте, утратив девять десятых своей массы, она всё равно регенерирует. Правда, для ускоренной регенерации придётся перейти на прямую конверсию энергии в массу, но возврату к рабочим параметрам — причём в кратчайшие сроки — это не помешает.

— Неужели?

— Испытания в столь жёстких условиях не проводились. Пока. Но расчёты и модельные симуляции не врут. Ладно, хорош болтать. Раздевайся и лезь внутрь.

— А почему Наарис не разделась?

— Потому что её комбинезон — отделяемая часть СОН. Преодолев порог идентичности, ты сможешь сделать себе такой же… или что-нибудь более замысловатое, если хватит воображения. Ну же, вперёд! Или поджилки трясутся слишком сильно?

«В том, что мои, хм, „поджилки“ трясутся, он не сомневается. Правильно не сомневается, вообще-то…»

Аниэр стянул комбинезон, как змея — кожу. Свернув его одним отработанным движением в небольшой пакет и положив на пол, направился к тому артефакту, что поближе. Когда до СОН осталось буквально два шага, из таблеток, укреплённых за ушами, донеслось:

— Положи ладонь ей на бок и мысленно прикажи открыть вакуоль слияния.

Не иначе как от волнения с губ сорвался изумительно глупый вопрос.

— На который бок?

Едва договорив, Аниэр и сам понял, что вопрос дурацкий. Но киборг не преминул съязвить:

— Это сложный философский вопрос. Так сразу и не скажу. Наверно, у артефакта, способного полностью изменять форму, разные бока чем-то отличаются, но вот чем?

— Понял уже, понял…

— Быстро ты решаешь сложные философские вопросы. Завидую, Эссори.

«Вот ведь змей злоехидный!» — восхитился Аниэр. И положил ладонь на тёплую, словно резиновую серо-фиолетовую грань.

Вакуоль слияния открылась (а точнее, выросла) спустя ровно семнадцать с половиной тин-циклов. Она оказалась с виду точь-в-точь как двухметровая полость, выстланная изнутри слабо шевелящимся белёсым «мхом». Заплесневевший гроб, ага…

— Ложись туда. Лицом вниз.

Чтобы не дать повода для дальнейших насмешек, Аниэр проглотил вопросы и подавил инстинктивную брезгливость. Понятно, что внутри СОН пилот не задохнётся. Артефакт позаботится обо всех нуждах, вплоть до внутривенного питания и утилизации отходов метаболизма… а что видок у вакуоли противный и лезть туда совсем не хочется, так это дело привычки.

Белёсый «мох» расступился под опускающимся телом, оказывая меньше сопротивления, чем оказала бы вода. И сомкнулась тьма.

«Первая фаза слияния, — шепнула она. — Подстройка индивидуальных параметров… завершено успешно. Первичная инициализация системы… подтверждён статус полной функциональности. Запечатление пилота… завершено успешно».

Миллионы тончайших игл вонзились в тело Аниэра. Игл столь тонких, что ощущения от их проникновения походили больше на зуд, чем на боль. В поле зрения расцвела феерией чистейших красок фрактальная радуга — сплошь налетающие, скручивающиеся в движении спирали и сияющие кольца. Под аккомпанемент лёгкого головокружения в ушах зарокотал прибой… и полностью стих, сменившись совершенно особой, бездонной тишиной. Тело исчезло куда-то, как и не было его. Когда Аниэр услышал об успешном завершении запечатления пилота, от него остался лишь сгусток чистого сознания — как во время углублённой медитации по отработке техник пси-восприятия. Только на этот раз покой, равный медитативному, оказался достигнут с небывалой быстротой.