Контролируемая авария

Очертя голову нестись в полицию мне внезапно расхотелось – я в упор не понимала, каким образом теперь мне полагается строить разговор с блюстителями порядка, и безрезультатно пыталась выбрать для себе наиболее адекватную стратегию поведения. Как назло, с бухты-барахты ничего путного на ум не приходило, и я вдруг ощутила себя пришельцем с того света, вынужденным доказывать окружающим людям, что его намерения чисты и благородны. С момента крушения «Арбуза» прошло без малого полгода, все погибшие уже оплаканы и захоронены, а бедная мама наверняка каждый день кладет на мою могилку свежесрезанные цветы, и невдомек ей, что она все эти месяцы безутешно рыдает лишь над бейджиком да пилоткой, сорванными с меня втором пилотом перед тем, как мы покинули место падения самолета. Кстати, о птичках: вопрос «Где Урмас?» до сих пор не потерял прежней актуальности.

У меня имелось сразу несколько версий касательно нынешней судьбы второго пилота, однако, ни одну из них я не могла рассматривать в качестве основной по причине катастрофического отсутствия подтверждающего или, наоборот, опровергающего ее фактического материала. Что греха таить, я даже до конца не понимала, сбежал ли Урмас ради того, чтобы больше никто не воспрепятствовал молчаливо вынашиваемым планам о второй попытке самоубийства, или же у него произошла кардинальная переоценка ценностей, и он передумал сдаваться в руки правосудия, предпочтя бесследно исчезнуть на просторах Восточной Европы вопреки собственным же рассуждениям о божьей воле. Попробуй разберись в логике сумасшедшего без специального медицинского образования – покопаешься в мозгу такого психопата, и сама ненароком в желтый дом угодишь. Но если двигавшая вторым пилотом глубинная мотивация априори не подпадала под критерии рациональности, и я отказалась от мысли постичь непостижимое, то сегодняшнее местонахождение Урмаса всё так же вызывало у меня огромное множество вопросов. Совершил суицид и пусть с опозданием, но занял приготовленные ему в аду апартаменты? Попал в ту же самую аномалию, что и я, и рыскает где-то поблизости, не зная, «куда нести печаль свою»? Или мы разминулись на перекрестке измерений, и в данную минуту второй пилот находится на другом конце вселенной? Ну вот как прикажете поступать, если неведомая сила попеременно швыряет меня из огня да в полымя, заставляя ставить под сомнение принятые решения и заново переживать жуткие мгновения из недавнего прошлого?

Возможно, я струсила, возможно, не нашла в себе мужества, но в следующую секунду я резко поднялась с лавочки и зашагала в противоположную от полицейского участка сторону. Ну не могла я вот так просто войти внутрь и торжественно заявить: «Здравствуйте, я Дора Савицкая, бортпроводник с разбившегося полгода назад «Аэробуса», прошу любить и жаловать! И не забудьте, пожалуйста, отрядить команду для поисков Урмаса Лахта, второго пилота вышеупомянутого воздушного судна – он, знаете, ли тоже уцелел и вроде бы собирался рассказать вам много интересного, но куда-то пропал по дороге, не иначе как заплутал во времени и пространстве, так что вы хорошо ищите, не ограничивайтесь одним измерением, мыслите глобально, и будет вам счастье! Ах да, клянусь, мы вовсе не всякая там поганая нечисть, поэтому если встретите Урмаса, просьба не тыкать в него осиновым колом, да и меня окроплять святой водой тоже не надо!» Нет, я конечно, слегка утрировала, но в целом картина маслом прекрасно складывалась у меня в голове, особенно после того, как я представила, что гостевой дом вместе с зарытым на заднем дворе речевым самописцем благополучно остался в прошлом, и первая же проверка моих показаний послужит достаточным основанием для помещения меня в палату с мягкими стенами. И уж пусть простят меня высшие силы за столь вольное толкование господней воли, но вряд ли цель моего спасения состояла в том, чтобы я провела остаток жизни среди невменяемых пациентов…