Контрразведчик Ивана Грозного

– Я еще только начал работу над московскими картами, но перед Москвой я был во Пскове и мне удалось составить подробную карту их города и крепости. Но Псков, наверное, вашим людям будет совершенно неинтересен?

– Отчего же? – тут же засуетился поляк. – Очень даже интересно будет посмотреть, ведь наши люди торгуют не только с Москвой, но и со Псковом!

– Ну, раз так, то так тому и быть. Покажу вам свою гордость! – с важным видом произнес Николай и перешел на шепот. – По секрету скажу, – мне удалось составить подробнейшую карту их новейших укреплений и точное расположение пушек. Я под видом простого псковитянина целый месяц ходил по городу и бывал там, куда иностранцев местные жители совершенно не пускают – в тайных лазах под крепостью. Деньги и связи творят истинные чудеса, пан Разумовский!

Зрачки глаз поляка слегка расширились. Он старался сохранять внешнее спокойствие, но от внимательного взора Николая этот факт не ускользнул. Он подмигнул поляку и пошел к столу. Там лежала сочиненная им карта Пскова с рядом изменений, которые неопытному взгляду совершенно не видны, но которые весьма важны для обороняющейся стороны. Свернув бумаги в рулон, Николай засунул их в дорогой кожаный тубус. Поляк хотел взять карты у Николая, но тот корректно, с широкой улыбкой на лице отвел его руку в сторону и помахал ему своим здоровенным пальчиком:

– Не-ет, пан Разумовский! Карты будут отданы только в обмен на золото!

Карета, в которой ехали поляк и Николай, въехала в Немецкую слободу, проехала мимо знакомой аптеки и остановилась у совершенно невзрачного домика, и через мгновение пан Разумовский указал рукой на открывающуюся дверь.

– Прибыли, месье Бонапарт! Не смущайтесь, что домик такой неказистый! Так нужно для конспирации! Московские соглядатаи ведь здесь тоже не дремлют. Так что нужно поступать хитрее!

– А-а-а! – многозначительно ответил Николай.

Хитрый дом только внешне казался неказистым, а внутри был отделан не хуже иного дворца. Поляку понравилось то, что, войдя в зал для гостей, Николай застыл на пороге. Он с удивлением разглядывал дорогую обстановку, позолоченные украшения на стенах, столах и комодах. Но больше всего его заинтересовало полотно картины с изображением Сикстинской мадонны.

– Вы, наверное, подумали, что это копия? Ошибаетесь! Это оригинал! Если вы знаете толк в живописи, можете подойти поближе и получше рассмотреть полотно. Так вы убедитесь в моей правоте. Там и роспись самого Санти Рафаэля имеется.

Николай пошел вдоль длинного стола. В его центре на черном бархате стоял большой золотой подсвечник с множеством рожков с горящими свечами. Николай насчитал двенадцать резных кресел с высокими спинками. Тринадцатое кресло стояло во главе стола. На вершине его спинки красовался треугольник со всевидящим оком. Николай остановился и с любопытством стал рассматривать масонский символ. Поляк с видом победителя стоял в отдалении и наблюдал за гостем.

– Вам принесут другое кресло. Вы будете сидеть на противоположном конце стола.

Пан Разумовский хлопнул в ладони, и тут же распахнулась дверь, и слуга в серой сутане внес кресло для Николая. Оно имело наполовину укороченную спинку. Торжественно поставив кресло, слуга удалился, и двери вновь закрылись. Наступила тишина, и через мгновение она прервалась звуками органа. Николай закрутил головой, выискивая источник звука, но органная музыка будто бы лилась сразу отовсюду. Внезапно все двери гостевого зала распахнулись, и в них стали заходить люди в черной одежде с капюшонами на головах. Они надежно скрывали их лица. Вошедшие не обращали абсолютно никакого внимания на гостя. Подойдя к столу, каждый из них встал рядом со своим креслом. Так они простояли, пока на тринадцатое кресло не сел человек в белом одеянии. Его лицо также скрывал капюшон. Звуки органа тут же смолкли.

– Садитесь, братья мои! – низким рокочущим басом произнес тринадцатый.

Когда люди в черных одеяниях сели, глава братства повернул голову в сторону Николая. Пан Разумовский уже стоял подле гостя. Он поклонился людям в сутанах и произнес:

– Разреши представить тебе французского картографа. По его словам, он объездил всю Европу. Составил множество карт. Близок к великим домам. Сейчас работает над картами Москвы и Московии. С собой имеет карту Пскова. Может быть весьма полезен нашему обществу. По совету брата Карла наши люди неотступно следовали за ним, и они сделали вывод, что французский картограф говорит правду. Накануне он был у русского царя и в настоящее время составляет карты Москвы и Кремля.

– Твое имя? – вновь пророкотал голос главы братства, обращаясь к Николаю.

– Наолеон де Бонапарт, – равнодушно пожал плечами Николай, будто бы его и не поразила торжественность обстановки.

– Подойди к нашему столу и займи отведенное тебе место!

Братья в черных сутанах повернули к нему головы, и Николай обратил внимание, что, кроме его кресла, еще одно стояло незанятым. «Может, оно предназначено для меня?» – мысленно усмехнулся Николай и сел на кресло гостя.