Контрразведчик Ивана Грозного

Сидеть на нем оказалось весьма неудобно. Само сиденье было сделано выпуклым, и Николай с него постоянно скатывался, а короткая спинка не давала возможности опереться спиной и занять более-менее устойчивое положение. Видимо, хозяева таким образом намекали своим гостям на ничтожность человека, который не принадлежит к избранному кругу людей.

– Покажи нам то, что ты принес с собой! – внезапно вновь загудел голос тринадцатого.

Николай протянул сидящему рядом с ним монаху ордена свой тубус с картами и описанием местности. Тот, не раскрывая, передал его через соседей главе братства. Человек в белой сутане раскрыл тубус и вынул из него бумаги и карты. Внимательно просмотрел их и отдал братьям. Карты пошли по кругу. Когда последний монах ордена ознакомился с ними, карты вновь вернулись главе братства. Он посмотрел сначала на братьев ордена, которые сидели с одного края стола, затем на других. Все братья подняли кверху правую ладонь.

– Согласен! – произнес глава ордена и тоже поднял правую ладонь руки и через мгновение опустил ее. – Твои карты представляют ценность для нашего ордена. Что ты хочешь взамен их?

– Я много работал над ними и желаю, чтобы мой труд был достойно вознагражден, – ответил Николай.

– Хорошо! – безразличным тоном произнес человек в белой сутане.

Неспешно взял со стола золотой колокольчик и позвонил в него. Вошел человек в серой сутане и поставил перед Николаем кожаный мешочек размером с небольшую дыню. Развязал тесемку на нем и продемонстрировал гостю его содержимое. Мешок был туго набит золотыми немецкими гульденами. Таких денег и бояре за целый год не получали. Николай удивленно посмотрел на главу ордена. Тот наблюдал за реакцией гостя.

– Это плата за карты Пскова и твои будущие карты Москвы. Если закончишь работу в срок, получишь еще столько же, – вновь прогудел под сводами гостевого зала голос тринадцатого. – А теперь можешь идти! Мы свяжемся с тобой, когда посчитаем это нужным!

Николай с удовольствием встал со своего неудобного кресла. В это время к главе ордена тихо подошел пан Разумовский. Он сложил обратно в тубус все бумаги, низко поклонился тринадцатому, а затем направился к гостю.

– Идем, месье Бонапарт, я провожу вас до кареты, а там мой человек доставит вас в вашу таверну.

Они уже вместе направились к двери, когда та внезапно тихо распахнулась и на пороге появился еще один человек в черной сутане.

– Ты? Живой?! – удивленно воскликнул вошедший, и Николай заметил, что капюшон наполовину прятал огромную бородавку на левой щеке вошедшего.

Бородавка мгновенно стала темно-красной. «Казначей! – огненной стрелой промелькнула в голове князя запоздалая мысль. – Сейчас он меня выдаст и сорвет все дело!» Но в это время дверь вновь резко распахнулась, и на пороге появился Алексей Никифорович собственной персоной с самым настоящим обрезом в руке, а за его спиной еще целая дюжина стрелков с пищалями на плечах и саблями на боку. Братия в черных сутанах вскочила с места и рванула к дверям. Вместе с ними убегал и пан Разумовский. Он прижимал к груди тубус с бумагами и картами Николая.

– Стоять! Всем оставаться на местах! – грозным басом рявкнул земский судья. – Буду стрелять на поражение!

Братия в черных сутанах замерла, а пан Разумовский под шумок проскользнул в потайную дверь и скрылся. Пара стрельцов хотели за ним припустить вдогонку, но Алексей Никифорович притормозил их.

– Эти, которые в зале, для нас важнее. Вязать их всех! – приказал он.

Застывший, как изваяние, казначей, отошел от шока, схватил со стоящего рядом комода тяжелую золотую статуэтку и хотел втихаря ударить Николая по виску, но тут прогремел выстрел. Тяжелый заряд разворотил грудь несостоявшегося убийцы, и тот как подкошенный упал на пол. Капюшон спал с его лица. Алексей Никифорович опустил обрез и удивленно посмотрел на убитого.

– Тю-ю, казначей! Ну, раз с подлыми шакалами сумел связаться, то и умирать по-подлому пришлось!

Алексей Никифорович отвернулся от нелицеприятного зрелища и не торопясь подошел к Николаю, усмехнулся и произнес:

– Ну, давай свои руки, «французская» твоя отъевшаяся морда! Вязать тебя буду! А это что такое?

Земский судья взял у Николая туго набитый золотом мешок и незаметно подмигнул ему.

– Басурманские небось? А тяжеленный, зараза! Ну-ка, стрелец, подержи мешочек, пока я этому «французу» руки вязать буду!