Контрразведка. Охота за кротами

Потому-то и сорвались с языка у А. Руцкого два лозунга: «На мэрию!» и «На «Останкино!» Здание мэрии было рядышком, прямо через улицу, люди видели, что именно туда скрылись большинство омоновцев из разорванного оцепления. Детонатором для штурма мэрии послужили автоматные очереди, прогремевшие из ее окон и унесшие жизни первых жертв этого трагичного дня.

Распаленные демонстранты, часть из которых была вооружена захваченными автоматами, вместе с защитниками Белого дома ворвались в мэрию, где завязался бой, больше шумный, чем кровавый. Загнав омоновцев на верхние этажи, большая часть атакующих вернулись в Белый дом, а часть, повинуясь приказу идти на «Останкино», погрузились на захваченные или услужливо предоставленные грузовики и двинулись в район телецентра.

Итак, подчеркнем, сначала пала мэрия на Калининском проспекте, потом толпа двинулась на телецентр «Останкино», не дающий руководству парламента сказать свое слово от демократической оппозиции. У телестудии собрались много митингующих, просто зевак и любопытных хроникеров «эпохальных» событий. Среди моря негодующих граждан, примерно до 15 тысяч человек, находились и сторонники президента. Еще в 16.00 этого дня Ельцин своим очередным выпеченным блином-указом ввел в Москве чрезвычайное положение. Об этом знали омоновцы и спецназовцы, засевшие в телецентре, но не граждане, находившиеся на улице.

Толпа все настойчивее и злее требовала допустить представителей инакомыслия в телестудию. Вскоре прибыли на грузовиках оборонцы Белого дома во главе с генерал-полковником в отставке А. Макашовым. В момент народного напора на двери «Останкино» «сторожа» телецентра ударили со страху из автоматов и пулеметов. Охранников неожиданно огнем поддержали БТРы, предусмотрительно выставленные Ериным в районе «массовки».

Стремительно летящие трассеры, горящие легковые автомашины и душераздирающие крики раненых слились в какую-то дикую и жуткую картину столичной бойни. Стоны, проклятия и зовы о помощи были слышны везде. Люди: одни прятались за деревьями и бордюрными камнями, другие, раненые, ползли, третьи — бежали, падая, сраженные пулями.

Потом все рассредоточились, оставив на асфальте, лужайках и в кустарниках не один десяток убитых и раненых, просящих пощады у добивающих их омоновцев. Прибывшие на БТРах дополнительные силы Ельцина — подарок МО П. Грачева — довершили охоту на граждан…

* * *

А наутро начался варварский расстрел парламента. В 7 часов утра 4 октября 1993 года к Белому дому подтянулись 185 единиц армейской боевой техники в основном из двух прославленных дивизий: Кантемировской танковой и Таманской мотострелковой под командованием соответственно генерал-майоров Б. Полякова и В. Евневича. Им Ельциным была отведена роль палачей. Огонь вели из танковых орудий танков Т-80 калибра 125 мм специально подобранные офицерские экипажи за обещание крупных денежных вознаграждений, решения квартирных вопросов и гарантий дальнейшего служебного роста в МВО или центральных округах. В танковом подразделении был представитель президента, обеспечивающий идеологическую обработку военных.

И все же первую стрельбу начали «бейтаровцы», переодетые в гражданскую одежду, из отрядов Союза ветеранов Афганистана, в том числе, как говорили свидетели, «молодцы из Израиля». Именно они открыли ураганный огонь из автоматов по баррикадам защитников Белого дома — безоружного гражданского населения. Спасением от пуль были стены парламента. Люди побежали — несчастных тут же настигали пули. Их трупы видели многие москвичи утром на следующий день.

Все эти картины своими глазами видел и Николай Стороженко. Правду нельзя скрыть. Тем более телевизионщики из побоища устроили кровавое шоу. По людям, в центре столицы России, прямой наводкой стреляли из орудий, почти как в тире, с расстояния 450–500 метров. Боевые машины стояли в линию поперек Калининского моста и вдоль набережной Москвы-реки. Свои люди по своим. Дикость!!!

Николай стоял на мосту рядом с поэтом И. Ляпиным и кинорежиссером С. Говорухиным. Последний катал желваки и кричал: «Мерзавцы, что же вы делаете?!»

Потом Говорухин напишет:

«4 октября в 10 утра я наблюдал, как расстреливали парламент. Теперь мы знаем — в здании было много женщин и детей. Мы, зеваки, стояли на мосту, видно было как на ладони. Свидетельствую: ни один защитник Белого дома не мог стрелять в нападающих — прямо за цепью солдат, вплотную к ним, стояли толпы зевак, поэтому и не разгоняли их. А танки, бившие прямой наводкой, стояли за нашими спинами».