Контрреволюция и бунт (ЛП)

Различие между внутренней революцией эстетической формы и ее разрушением, между подлинной и надуманной непосредственностью (различие, основанное на напряжении между искусством и реальностью) также стало решающим в развитии (и функционировании) «живой музыки», «естественной музыки». Это как если бы культурнаяреволюция выполнила требование Арто, чтобы музыка в буквальном смысле двигала телом, тем самым вовлекая природу в восстание. Музыка жизни действительно имеет подлинную основу: черная музыка как крик и песня рабов и гетто. В этой музыке сама жизнь и смерть чернокожих мужчин и женщин переживаются заново: музыка — это тело; эстетическая форма — это «жест» боли, скорби, обвинения. С захватом власти белыми происходит существенное изменение: белый «рок» — это то, чем не является его черная парадигма, а именно производительность. Как будто плач и крики, прыжки и игры теперь происходят в искусственном, организованном пространстве; что они направлены на (сочувствующую) аудиторию. То, что было частью постоянства жизни, теперь становится концертом, фестивалем, готовящимся диском. «Группа» становится фиксированной сущностью (verdinglicht), поглощающей индивидов; она «тоталитарна» в том смысле, что подавляет индивидуальное сознание и мобилизует коллективное бессознательное, которое остается без социальной основы.

И по мере того, как эта музыка теряет свое радикальное влияние, она стремится к массовости: слушатели и соисполнители в аудитории — это массы, устремляющиеся на зрелище, на представление.

Правда, в этом спектакле зрители активно участвуют: музыка движет их телами, делает их «естественными». Но их (буквально) электрическое возбуждение часто принимает черты истерии. Агрессивная сила бесконечно повторяющегося стучащего ритма (вариации которого не открывают другого измерения музыки), сжимающие диссонансы, стандартизированные «замороженные» искажения, уровень шума в целом — разве это не сила разочарования? И идентичные жесты, изгибы и сотрясения тел, которые редко (если вообще когда-либо) по-настоящему касаются друг друга — это похоже на топтание на месте, это никуда не приведет, кроме как в массу, которая скоро рассеется. Эта музыка — в буквальном смысле имитация, имитация эффективной агрессии: более того, это еще один случай катарсиса: групповая терапия, которая временно снимает запреты. Освобождение остается частным делом.

 

VII