Контрреволюция и бунт (ЛП)

Восторг от цветущей яблони и ужас от речи Гитлера. 

Но только последнее заставляет меня сесть за стол

 

(Перевод: Рейнхард Леттау)

 

Образ дерева по-прежнему присутствует в стихотворении, которое «подкрепляется» речью Гитлера. Ужас того, что есть, знаменующий момент творения, является источником стихотворения, воспевающего красоту цветущей яблони. Политическое измерение остается приверженным другому, эстетическому измерению, которое, в свою очередь, приобретает политическую ценность. Это происходит не только в творчестве Брехта (который уже считается «классиком»), но и в некоторых радикальных песнях протеста сегодняшнего или вчерашнего дня, особенно в текстах и музыке Боба Дилана. Возвращается красота, возвращается «душа»: не та, что в еде и «на льду», а старая и подавленная, та, что была в Лжи, в мелодии: cantabile. Это становится формой подрывного содержания, не как искусственное возрождение, а как «возвращение репрессированных». Музыка, в своем собственном развитии, доводит песню до точки восстания, где голос, в слове и высоте, останавливает мелодию, песню и превращается в протест, крик.

Соединение искусства и революции в эстетическом измерении18, в самом искусстве. Искусство, которое стало способным быть политическим даже при (кажущемся) полном отсутствии политического содержания, где не остается ничего, кроме стихотворения — о чем? Брехт совершает чудо, заставляя самый простой обычный язык говорить невыразимое: стихотворение вызывает, на исчезающий момент, образы освобожденного мира, освобожденной природы:

 

Влюблённые

 

Посмотрите на эти краны в их широком размахе!

Видишь, как облакам дано быть на их стороне

Путешествовал с ними уже тогда, когда они ушли

Одна жизнь, чтобы перелететь в другую жизнь.

На той же высоте и с той же скоростью

Оба кажутся просто на стороне друг друга.

Чтобы журавль мог поделиться с облаком

Прекрасное небо, по которому они ненадолго пролетают

Что ни один из них не может задерживаться здесь дольше

И не видят ничего, кроме раскачивания

Другого на ветру, который оба чувствуют

Теперь лежат рядом друг с другом в полете.

Если только они не погибнут и останутся друг с другом

Ветер может привести их в небытие

Их можно изгнать из любого места

Где грозит дождь и раздаются выстрелы

Ничто не может коснуться ни того, ни другого.

Таким образом, под маленькими изменяющимися светилами солнца и Луны

Они летят дальше вместе, потерянные и принадлежащие друг другу.

Куда ты, ты?— Никуда. Подальше от кого?—От всех.

Вы спрашиваете, как долго они вместе?