«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма

По отношению к России Маркс был ещё большим русофобом, что и Гегель. Сотни цитат из собрания сочинений Маркса и Энгельса могут это подтвердить. Маркс презирал славянство вообще и русских в частности. Писал десятки статей о Крымской войне, о внешней политике России и проч. А вот характерная и очень актуальная (замени Польшу на Украину) цитата, произнесенная во время учреждения первого интернационала в Лондоне (!). Кстати, на самом деле, это был митинг в поддержку Польского восстания в России. Но, «чтоб два раза не вставать», провели и митинг за свободу поляков и учредили… интернационал: «Бесстыдное одобрение, притворное сочувствие или идиотское равнодушие, с которым высшие классы Европы смотрели на то, как Россия завладевает горными крепостями Кавказа и умерщвляет героическую Польшу, огромные и не встречавшие никакого сопротивления захваты этой варварской державы, голова которой в Санкт-Петербурге, а руки во всех кабинетах Европы, указали рабочему классу на его обязанность – самому овладеть тайнами международной политики, следить за дипломатической деятельностью своих правительств и в случае необходимости противодействовать ей всеми средствами, имеющимися в его распоряжении; в случае же невозможности предотвратить эту деятельность – объединяться для одновременного разоблачения её и добиваться того, чтобы простые законы нравственности и справедливости, которыми должны руководствоваться в своих взаимоотношениях частные лица, стали высшими законами и в отношениях между народами»[11].

Однако, если быть точным, внутри марксовой концепции, в отличие от Гегеля, появляется шанс для России ещё успеть войти в историю. Коль скоро современные государства – это ещё не конец, ещё господско-рабская форма, то Россия может скакнуть в царство свободы, обойдя Запад на повороте. Сам Маркс поначалу скептически к этому относился, но в конце жизни русские марксисты его скепсис поколебали. Чем черт не шутит? Действительно, русские общины (правда, не феодальные, а уже освобожденные) могут соответствовать коммунистическому идеалу. Именно этой версии придерживался и Ленин в споре с меньшевиками. Да, Маркс говорил в принципе, что революция может произойти в развитых странах, где много пролетариата, в странах, которые прошли буржуазную стадию и движутся к новой стадии истории. Но не Маркс ли говорил, что сам пролетариат становится революционным только потому, что он выброшен из общества и, как Архимед, переворачивающий Землю, будучи вне общества, может перевернуть его? Но самым маргинальным пролетариатом будет не пролетариат промышленных стран, потому что с ним-то как раз капиталисты делятся наворованными в колониях прибылями. Самым маргинальным, а значит, и революционным будет пролетариат, который находится на задворках капиталистической системы, которая уже не делится на страны, а является мировым целым. Поэтому революция случится не в богатых странах, а в слабом звене мирового капитализма – в России. Правда, по Ленину, конечно, роль этой революции – перевернуть весь мировой капитализм, а не только российский… Сталин же пошел ещё дальше: для него отстёгивание от мировой капиталистической системы означало шанс на построение коммунизма в отдельно взятой стране.

Итак, мы можем видеть, что марксизм – вариация гегельянства, поэтому то, что XIX и XX века прошли под знаком марксизма, только укрепило бы Гегеля, будь он жив, во мнении, что он видит предсказанное им же долгое окончание истории, понятой как прогресс свободы.

Маркса представляют как некоего новатора в философии, как великого человека, который дал человечеству, откуда ни возьмись, путь в светлое будущее, так что даже история разделилась на время «до Маркса» и «после Маркса». Ведь после марксизма, и, как говорят, по причине его появления, возникли мировые революции, возникли страны с новым общественным строем, рухнула колониальная система, шли мировые войны…

На самом деле, всё было предопределено предшествующим ходом истории, в которой данные баталии – это эпизод.