Концептология

Продолжением витальных признаков выступают признаки антропоморфные. Сердце уподобляется человеку. Сердце, как человек, испытывает эмоции и чувства: сердце любит (Только не встретил Он Сердцу любимых. Песнь о 36; «Что же, красив ты, да сердцу не люб». Белая свитка и алый кушак...), боится, переживает невзгоды (Есть у сердца невзгоды и тайный страх. Пугачев), радуется и успокаивается (Кто же сердце порадует? Кто его успокоит, мой друг? Листья падают, листья падают), волнуется и тревожится («Лишь сердце потревожь». Жизнь — обман с чарующей тоскою), тоскует (И сожмется твое сердце от тоски немой... О дитя, я долго плакал над судьбой твоей...), бывает равнодушным (Проходил я мимо, сердцу все равно. Не криви улыбку, руки теребя...).

Сердце, как человек, наделяется ментальными способностями: оно знает (Слышу я знакомый сердцу зов. Мечта), помнит (Я хотел, чтоб сердце глуше Вспоминало сад и лето. Дорогая, сядем рядом...; Сердцу приятно с тихою болью Что-нибудь вспомнить из ранних лет. Синий туман. Снеговое раздолье...), выражает свои мысли (Что не выразить сердцу словом И не знает назвать человек. Ты прохладой меня не мучай...). Сердце бывает глупым (Глупое сердце, не бейся! Глупое сердце, не бейся...), сумасшедшим (Сумасшедшее сердце поэта. Ты такая ж простая, как все...).

Одним из способов уподобления человеку выступает концептуализация сердца соматическими признаками (признаками тела): (ср.: К сердцу вечерняя льнет благодать. Черная, потом пропахшая выть!; Безо шва стянулась в сердце рана. Мечта; Узнать, что сердцем я продрог. Цветы). У сердца есть части тела, «лицо» и отдельные его части, например, брови — сердце способно хмуриться ([Хлопуша:] Что жестокостью сердце устало хмуриться? Пугачев).

Антропоморфный код дополняется признаками волеизъявления — у сердца есть желания ([Барсук:] Сердце ж спиртику часто хочет. Страна негодяев), признаками характера, среди которых ‘неласковость’, ‘упорство’, ‘дикость’, ‘доброта’, ‘беспутность’, ‘озлобленность’, ‘робость’, ‘нежность’ (Если б знала ты сердцем упорным. Заметался пожар голубой...; И сердцем ... степной дикарь! Пугачев; И сердцем стал с тех пор добрей. Цветы; Но озлобленное сердце никогда не заблудится. Пугачев; Сердце робкое охватывает стужа. Девичник; Сердце нежное твое... Письмо к сестре), интерперсональными признаками: ‘отношение’, ‘родство’ и ‘ласка’, ‘примирение’ (Есть везде родные сердцу куры... Тихий ветер. Вечер сине-хмурый; Сердце ласкаете. Звезды; Помирись лишь в сердце со врагом. Золото холодное луны...; Сердце неласково к шуму. Корова).

В русской языковой картине мира концепты объективируются признаками неживой природы. Для сердца актуальны предметные признаки, а именно признаки артефактов: ‘зеркала’ (Пучились в сердце жабьи глаза. Пугачев), ‘светильника (Трудно сердцу светильником мести Освещать корявые чащи. Пугачев), ‘сосуда’, в котором находятся мысли и чувства (Сердце радо в пурге расколоться. Пугачев; Я пришел ...с полным сердцем. Страна негодяев; Разве мысль эта в сердце поместится. Пугачев), ‘нити’ (Я всегда хотел, чтоб сердце меньше Вилось в чувствах. Может, поздно, может, слишком рано...), ‘гвоздя’ (Непутевым сердцем я прибит к тебе. Ах, метель такая, просто черт возьми!). Сердцу свойственны признаки имущества: ‘товар’ и ‘залог’ (И сердце свое не продашь. Анна Снегина; Невеселого счастья залог — Сумасшедшее сердце поэта. Ты такая ж простая, как все...).