Концептология

По суждению русских философов на рубеже XIX—XX вв., «причинность» шире понятия «причина», причинность включает в себя условие, собственно причину и цель на незыблемом фундаменте основания, которое всегда наличествует и всегда присутствует согласно «закону достаточного основания» (Лейбниц): «ничего не делается без достаточного основания». Главное в явлении причинности — движение, только движение вскрывает внутренние связи вещей, являясь проявлением творческой, а не логической, причины. Таково философское оправдание реальности «формулы Юрченко».

Задания:

1. Каким лингвистическим фактом определяется семантическое развитие концепта в построении семантической «постоянной»?

2. К координации или примыканию относится высказывание В. С. Черномырдина «Лучше водки хуже нет»? «В историю войдет его фраза, которая ёмко выразила то, о чем можно написать три тома, — «лучше водки хуже нет». Он создавал свой новый русский язык, и если бы он был писателем, то разряда Набокова и Платонова, которые тоже создавали свой русский язык» (Известия, 2010. С. 207).

Раздел 2. Ментальность (философский аспект проблемы)

2.1. Менталитет и ментальность

Модное ныне слово «менталитет» («ментальность» в русской форме) соотносится именно с рацио; в русской традиции ментальности соответствует духовность, т. е. та же способность воспринимать и оценивать мир и человека в категориях и формах родного языка, но с преобладанием идеальной, духовной точки зрения. Когда русский философ пишет для западного читателя, он вынужден «переводить» понятие духовности, подобно тому, как это делает Николай Бердяев: «Русский ментализм еще скажет свое слово Европе». Речь идет о «русской духовности».

Ментальность в своих признаках есть наивно целостная картина мира в ее ценностных ориентирах, существующая длительное время независимо от конкретных (постоянно меняющихся) экономических и политических условий, и притом основана на этнических предрасположениях и исторических традициях, проявляемых в чувстве, разуме и воле каждого отдельного члена общества — и всё это на основе общности языка и воспитания. Ментальность представляет собой часть духовной народной культуры, которая и создает этноментальное пространство народа на данной территории его существования. Традиционный русский эквивалент ментальности — духовность — указывает склонение русской ментальности в область этики.

Таким образом, менталитет есть естественное миросозерцание в категориях и формах родного языка, в процессе познания соединяющее интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях. В отличие от этого ментальность следует понимать как отвлеченное понятие сущности менталитета, свое проявление находящей в нем как в конкретном речемыслительном действии. Как порождение западноевропейской мысли, менталитет стал попыткой рационализмом ментальности заменить присущую русскому социуму категорию духовности. Духовность антологична, она предсуществует в русском характере, воспитанном веками, тогда как ментальность предстает в качестве саморефлексии о духовности; ментальность гносеологична. А русское миросозерцание именно онтологично, оно признает одинаковую реальность как вещного мира, так и вечной идеи. Цельность цельного, понятая как целое, есть основная установка русской ментальности. Контуры народной духовности столь же реальны, как и обозримые границы ментальности.

Историческая справка. Представление о менталитете (от лат. mens, mentis и mental ‘умственный’) как направлении науки родилось в 20-е гг. XX в. Как научная проблема она была сформулирована во французской научной среде, в стране классического концептуализма, нацеленного на построение понятий; много лет в понятии «менталитет» «суровые критики видели свидетельство французского интеллектуального провинциализма», — говорили тогда. Еще в начале того века писали попросту «В драгоценнейшем памятнике средневековой mentalite, на который мы уже не раз ссылались...»; позже учение отстоялось в термине ментализм. Но метод изучения менталитета (что особенно важно для науки) пришел из германской философии, которая дошла до осознания архетипа как основной единицы ментальности, постигаемой герменевтически, т.е. истолкованием образцовых текстов. Ментализм сменился менталитетом. Лингвистическая же обработка полученных в наблюдении результатов — заслуга русских и американских филологов. Русские лингвисты подошли к логическому анализу языка с точки зрения языка (от слова, а не от идеи). Менталитет обернулся ментальностью и таким в нашей традиции остается до сих пор.