Концептология

В других терминах это направление известно как лингвокультурология, уже выдавшая термин своего назначения — лингвокультурема. Под этим термином понимается соединение значения слова и экстралингвистической информации, с помощью которой можно получить сведения о концепте. Другой термин такого же назначения — логоэпистема — также понимается как «истолкование слова» в культурном контексте. Это вынужденный концептуализм: необходимо передавать известные науке знания о языке, т.е. «ретранслировать социокультурный код нации» в концептуальных его моментах.

Представителями этого направления в России являются Е.М. Верещагин, В. Г. Костомаров, В. В. Воробьев и многие другие тонкие исследователи русского дискурса.

Этническая ментальность исследовалась в обстоятельных славистических трудах, начало которым положил Н. И. Толстой. Многочисленные исследования фольклорных текстов восстанавливают архаичные формы русской ментальности, способные вызвать ностальгические сожаления, но вряд ли имеющие практическое применение. Более выразительны работы культурологов, выставляющих оригинальные программы исследований, которые раздваиваются на разделы: семиотический (сущность ментальности в ее проявлениях) и прагматический (политические приложения).

В двух изданиях книги А. О. Бороноева и П. И. Смирнова «Россия и русские: Характер народа и судьбы страны» представлена классификация русских типов по их ментальности на основе определенных производственных циклов; показана классовая множественность русской ментальности и даны ключевые понятия и термины. Представленные в книге рекомендации дают иерархию ментальных типов в их развитии. Столь же выразительно исследование С. В. Лурье «Метаморфозы традиционного сознания», в котором описана этническая картина мира как производная от этнических констант (ментальных признаков) с одной стороны, и ценностной их ориентации, с другой; они даны как условие действия и цель действия. Картина мира предстает наложением: этнические константы как парадигматические формы национального сознания получают конкретное наполнение посредством процесса перехода, направленность которого определяется ценностной ориентацией. Этнические константы в этносе постоянны, тогда как ценностные ориентации могут изменяться, представляя собой результат свободного выбора, «этот выбор недетерминирован для человека генетически».

Семиотические работы рассматривают историю сложения русской ментальности (Ф. Гиренок, А. Гулыга), механизмы, способствующие быстрой и оптимальной переработке понятий на основе коренных символов культуры (Л. Д. Гудков, С. С. Гусев), перестроения культурных парадигм с упором на народное сознание, опять-таки основанное на символах (А. А. Пелипенко и И. Г. Яковенко, М. К. Петров); лингвистические основы перекодировки понятийного пласта ментального поля сознания на преобразовании отвлеченной лексики символического же значения представлены в книге Л. О. Чернейко. Все такие работы имеют принципиальное значение в выработке методик исследования ментальности.

Работы прикладного характера важны для оценки сиюминутных суждений об актуальных событиях русской истории (А. А. Вилков, В. И. Карасик, В. И. Коротаев и др.). Специально следует отметить монографии А. В. Кирилиной и О. В. Рябова, посвященные лингвистическим аспектам гендера. Впрочем, именно такими работами наполнены периодические издания, с позиций различных партий истолковывающих состояние современного общества. Они часто смешивают понятия и слишком свободно оперируют фактами; это научная публицистика.

Следует заметить, что поименованные исследователи не совпадают по своим гносеологическим позициям. Так, Н. И. Толстой — номиналист, Ю. С. Степанов — концептуалист, Е. М. Верещагин — законченный реалист платоновского толка и т. д. Все это накладывает отпечаток на конкретный результат работы, часто неприемлемый для сторонников иной позиции.

Историческая справка. Познавая Мир, представители разных культур по-своему объясняют его начало. Британская версия известна — это дарвиновская теория происхождения видов, которая все чаще вызывает отторжение со стороны представителей других культур. Движение мысли «от вещи» неприемлемо для христиан, которые стоят на точке зрения креационизма — человек, как и Мир, произошел от Слова Божия. Но с тем различием, фиксированным в Библии, что в одном случае это Слово есть божественная Мысль, а во втором — божественно слиянное и нерасторжимое Слово, до сих пор обладающее творческой силой порождения новых сущностей. Положение усложняется и оттого, что на арену мировой истории выходят прежде «маргинальные» культуры, которые и в себе самих содержат внутренне противоречивые субстанции, точно также философски (богословски, а, следовательно, и политически) несводимые друг к другу (например, мусульманство). Иудаизм в этом процессе играет роль соединяющего, а тем самым агрессивно разрушающего готового к синтезу христианства.