Концептосфера художественного произведения и средства ее объективации в переводе. На материале романа Ф. С. Фицджеральда «Великий Гэтсби» и его переводов на русский язык

В объектной позиции МЕЧТА, с одной стороны, репрезентируется как предмет материального мира, с другой – как произведение духовной сферы (воображения, вдохновения, чувства). Ср.: те ядовитые клубы зависти, ревности и недоброжелательства, которые клубились над его мечтой; под хрустальным куполом небес стало еще на одну мечту меньше; в своих юношеских фантазиях Джеймс Гетц воображал, будто достоин других родителей; Дейзи его мечты мало чем походит на оригинал; он творил свой идеал в порыве вдохновения; какое-то время ночное блуждание по звездам было для него потаенной дверцей в недоступный для него мир отдохновения и грез; стоит ему опалить бренным дыханием потаенную мечту; ему удалось внушить молодой и неопытной девушке чувство привязанности и иллюзию собственной надежности; [Гэтсби] на всю оставшуюся жизнь стал Рыцарем Святого Грааля; куда покойнее было строить перед ней воздушные замки; [Гэтсби] за напускным безразличием скрывал от нескромных взглядов свои пылкие юношеские мечты; грубый овеществленный мир обрушивался на него и теснил робкие фантомы призрачной мечты; вслушиваясь в торжественный гимн последней и величайшей мечты человечества – мечты о Земле Обетованной; казалось, протяни руку – и дотронешься до нее [мечты]; мы спешим в погоне за синей птицей удачи.

Предикатная позиция представлена видовременными формами глаголов мечтать и мысленно принимать: молоденькие офицеры из Кемп-Тейлор мечтали провести вечер или «ну, хотя бы часик» в ее милой компании; долгие годы мечтал он об этом дне, мысленно принимал ее в своем огромном доме. Субъектами мечты в данных ситуациях выступают офицеры и Гэтсби.

В атрибутивной позиции МЕЧТА репрезентируется и как плод пылкого юношеского воображения, и как вечная мечта человечества, обреченная на несбыточность: идеальный, духовный образ; юношеские фантазии; самые затейливые и невероятные, пугающе реальные видения; болезненное воображение; юношеские грезы; потаенная, призрачная мечта; последняя и величайшая мечта человечества – мечта о Земле Обетованной; сказочная феерия; пылкие юношеские мечты. Концептуальные признаки, переданные в атрибутивной позиции Н. Лавровым, не искажают авторской интенции, но и не поддерживают ее, так как доминантный концептуальный признак, переданный автором с помощью атрибутивных параметров – МЕЧТА абсолютна, теряется среди других.

Проведенный анализ показывает, что в переводах позиции КПС сохранены, но структурированы они значительно объемнее, чем в оригинале. Часть исходных концептуальных признаков передана адекватно, в частности, МЕЧТА как иллюзия, воздух, тайна, сновидение, живое существо. Другая часть концептуальных признаков добавлена переводчиками: МЕЧТА как музыка, надежда, духовный мир, феерия. Все они уводят от исходной авторской интенции, которая заключается в том, что МЕЧТА главного героя – иллюзия, ведущая к гибели. В результате добавлений переводчиков концепт МЕЧТА перемещается из национально-культурной в личностную плоскость, а ее языковое воплощение теряет семантическую динамику, благодаря которой в романе-источнике создается ощущение приближающейся трагедии.

3.2. Репрезентация в переводах концептов приядерной зоны

3.2.1. Репрезентация концепта HOUSE / ДОМ