Концептосфера художественного произведения и средства ее объективации в переводе. На материале романа Ф. С. Фицджеральда «Великий Гэтсби» и его переводов на русский язык

Как и в подлиннике, деньги становятся предметом человеческих вожделений и страстей – ср.: разлучить его с деньгами; я попробую заработать немного денег; спешка с деньгами; небылицы о мифических миллионах и дворцах; у молодого человека не было ни положения в обществе, ни денег; человек с устойчивым положением в обществе и… приличным состоянием; они без зазрения совести калечили жизни и судьбы, а потом прятались за своими деньгами. В последнем контексте ДЕНЬГИ в соответствии с авторской интенцией репрезентируются как убежище, где можно скрыться, совершив преступление.

В атрибутивной позиции перевода И. Лаврова акцентируются количество, способ получения и притягательность денег, а также факт, что деньги не пахнут – ср.: у набитых долларами денежных мешков; баснословное богатство; близость по-настоящему больших денег; силой денег, которые не пахнут; деньгами, добытыми ценой лишений и труда; о мифических миллионах; с приличным состоянием. Данная позиция представлена переводчиком шире, чем в оригинале, хотя авторская установка в отношении к деньгам им сохранена.

Предикатная позиция реализуется в одном контексте, в составе идиоматического выражения:

Ср.: 'Now, don't think ту opinion on these matters is final,' he seemed to say, 'just because I'm stronger and more of a man than you are – Даже не думайте, что это мое окончательное мнение по этим вопросам, – казалось, говорил он. – Ведь я сильнее и мужественнее, чем вы – пер. наш.

Казалось, что с ядовитой усмешкой он [Том] про себя думает: «разумеется, что вы можете и в грош не ставить мое мнение, хотя я намного сильнее любого из вас, да и вообще не вашего поля ягода!» – пер. Лаврова.

В приведенном контексте идиома с денежным компонентом свидетельствует о стремлении переводчика, во-первых, сделать высказывание более эмоциональным, и, во-вторых, бессознательно, сильнее связать образ Тома с деньгами, что, в принципе, подкрепляет авторский замысел.

Можно отметить, что специфика авторского представления о ДЕНЬГАХ передана в переводах неоднородно: полноценнее она передана в переводе Н. Лаврова, что выражается в более близкой оригинальной структуре КПС, нежели у Е. Калашниковой. Сходство обоих переводов состоит в том, что их авторы, в отличие от Ф.С. Фицджеральда, чаще представляют ДЕНЬГИ субъектом, мотивирующим поступки человека, а не наоборот. По-видимому, в данном случае проявилась разная степень влияния русской лингвокультуры и субъективное представление переводчиков о ДЕНЬГАХ.

3.2.4. Репрезентация концепта SMILE / УЛЫБКА

По наблюдениям исследователей, улыбка в русской культуре является знаком душевного расположения в личном общении и в отличие от представителей западного культурного типа пока не входит в модели поведения русского общества [151; 152 и др.]. Лексикографические данные показывают, что в русскоязычном так же, как и англоязычном, сознании УЛЫБКА кодирует выражение человеческих чувств от радости до злости (например, добрая, веселая или насмешливая, злая, горькая улыбка). В словарях слово улыбка фиксируется в значении «мимическое движение лица, губ и глаз, показывающее расположение к смеху, выражающее привет, удовольствие или насмешку и другие чувства» [225, 832]. Глагол улыбаться соответственно передает значения 1) улыбкой выражать какие-нибудь чувства; 2) перен. сулить удачу, счастье; 3) разг. быть предметом желания, стремления. Данные значения указывают на то, что субъектом улыбки в русской культуре могут быть не только конкретные лица, но и абстрактные имена (жизнь, судьба, удача и т. п.).