Концерт для скрипки со смертью

– Я должен увидеть свидетельство о ее смерти, – неоднократно повторил он, и еще не раз повторил: – Почему меня не информировали до вашего появления?

Слайдер спокойно разъяснил ему трудности, возникшие с идентификацией тела, и рассказал о поисках ближайших родственников.

– Я только что виделся с миссис Рингвуд, и она дала мне ваше имя и адрес. Как я помню, это вы были поверенным в делах мисс Остин?

Наконец-то уверовав, что Анн-Мари больше нет в живых, мистер Баттершоу стал более уступчивым и дружелюбным. Это был высокий худой человек лет около шестидесяти, с удивленными бледными глазами и длинной челюстью, делавшими его похожим на античную лошадь. Он предложил Слайдеру чаю, от которого тот отказался, и, поощряемый вопросами Слайдера, приступил к рассказу об истории семьи Анн-Мари.

– Дед Анн-Мари, мистер Биндман, был клиентом моего предшественника, мистера Риггса-младшего. Сейчас он на пенсии, но раньше он рассказывал мне все о мистере Биндмане. Это был человек, сделавший себя сам, начав жизнь сыном нищего беженца, попавшего к нам во время первой мировой войны. Наш мистер Биндман самостоятельно утвердился в бизнесе и сделал себе состояние, выстроил то красивое здание, которое вы видели, и стал одним из столпов общества.

– Каким бизнесом он занимался?

– Обувным. Ничего из ряда вон выходящего, я бы сказал. Ну, он был дважды женат – его первая жена скончалась в двадцать девятом или в тридцатом – и имел сына, Дэйвида, от первого брака, и двух дочерей, Рэйчел и Эстер, от второй жены. Дэйвид был убит в сорок втором, это была большая трагедия. Ему было всего восемнадцать, бедному мальчику, он только начал работать. Успел прослужить в армии несколько недель. А вторая миссис Биндман погибла в Блитце, так что остались только две маленькие дочки.

Мистер Биндман заботился об обеих, но младшая, Рейчел, была его любимицей. Эстер вышла замуж в пятьдесят седьмом, и Грегори Рингвуд был весьма солидным молодым человеком, спокойным и надежным, как раз таким, какого заботливый отец мог только приветствовать в качестве зятя. Но в том же году, позже, Рэйчел влюбилась в скрипача по фамилии Остин, и это было совсем другое дело.

– Сколько ей было лет тогда?

– Дайте-ка подумать – ей было восемнадцать или девятнадцать. Очень молоденькая. Ну, мистер Биндман был весьма тверд в своих принципах. Он любил музыку, и это он поощрял Рэйчел посещать концерты, и даже купил ей граммофонные пластинки и радиолу. Но когда дело дошло до брака со скрипачом, он счел, что это недостаточно хорошо для его любимицы. Он сказал ей, что не видит в этом будущего, что Остин никогда не будет зарабатывать достаточно, чтобы суметь содержать ее, и запретил ей выходить за него замуж и вообще видеться с ним. Боюсь, Рэйчел была молодой, но весьма волевой девушкой, очень похожей в этом на отца, и у них ушло два года на жесточайшие схватки по этому поводу. Затем, как только ей исполнился двадцать один год и старик больше не мог препятствовать ей, она вышла замуж за Остина и этим разбила отцовское сердце. – Тут Баттершоу вздохнул. – Мистер Биндман отреагировал единственным способом, на который был способен – он вычеркнул ее из завещания и больше никогда с ней не разговаривал.

– Довольно драматично, – заметил Слайдер.

– О, прямо как в викторианскую эпоху! Вы знаете, я уверен, что он бы изменил свое решение в конце концов, со временем, потому что обожал Рэйчел, и она искала пути к примирению. Я думаю, вероятнее всего он только хотел зафиксировать свое неодобрение способом, наиболее принятым и уважаемым в его время. Но, к несчастью, время было не на его стороне. В следующем, шестидесятом году родилась Анн-Мари, и Рэйчел еще раз попыталась сделать шаги к примирению, и были признаки того, что старикан смягчается. Но потом, когда Анн-Мари исполнился год, Рэйчел с мужем оба погибли в автокатастрофе.

– Как ужасно! – воскликнул Слайдер, и Баттершоу согласно кивнул.

– Это как раз был год, когда я пришел работать в эту фирму, и я видел своими глазами, как за короткое время мистер Биндман постарел на десять лет. Он во всем винил себя, как обычно делают люди задним числом, и всю любовь, предназначенную для Рэйчел, выплеснул на малютку. И он изменил завещание, оставив половину поместья своей дочери Эстер, а вторую половину – опекунам Анн-Мари.

Слова проникали в разум Слайдера, как кусочки мозаики-головоломки, укладывающиеся точно на свои места. Так вот они, заминки миссис Риигвуд. Как часто деньги лежат в основе вещей. Если есть способ, значит, найдется и воля к нему, подумал он.

– Каковы были условия опеки? – спросил он, и лицо Баттершоу приняло неодобрительное выражение.