Контуберналис Юлия Цезаря

— К чему тебе это знать, доблестный Сальватор?

— Просто так, из любопытства.

— Из любопытства?

— О, да!..

Лицо Антония приняло жестокий вид. Губы зло сжались.

— Скажу одно, их смерть была ужасна и мучительна. Над ними, по пути в ссылку в Сиракузы, надругались два десятка пьяных солдат и затем еще живым перерезали горло. А затем закопали в лесу и доложили, что пленницы каким-то образом сбежали. Я простил стражникам эту шалость и даже не наказал.

— Простил? — изумился Иван. — Но дочь и жена Котты были гражданками Рима, а не рабынями. И пусть они были приговорены к ссылке, но не это не давало право солдатом покушаться на честь и жизнь знатной матроны и ее дочери. За это негодяев должны осудить и казнить. Они — обыкновенные преступники, а не доблестные воины. Тем более, в каких прегрешениях против Цезаря виновато семейство Котты? В том, что они оказались женой и дочерью заговорщика?

Глаза консула вспыхнули и зажглись недобрым огоньком.

— Благородный Сальватор, а не переметнулся ли ты на сторону врагов Цезаря, раз защищаешь их?

— Нет, Антоний, не переметнулся. Просто мне их жалко. Что могут сделать слабые женщины против легионеров тем более против нашего Цезаря.

— Они для меня враги Цезаря и этим все сказано! — жестко отрезал Антоний. — Если мы будем щадить всякого врага Цезаря, то расплодим их по Риму в великом множестве. И они-то, собравшись в огромный клубок змей, смертельно ужалят нашего великого царя — Цезаря! Лучше эту нечисть выкорчевывать с корнем, чем пожинать далее плоды подлых и хитроумных заговоров против нас и нашего императора. Ужели я не прав, Сальватор?!..

— Возможно, ты и прав, Антоний, но я думаю, что не следует смешивать в одну кучу настоящих противников нашего Цезаря и мнимых, безвинных, таких как жена и дочь Котты… А Цезарь знает о расправе над семейством всадника?..

Иван смело взглянул в глаза консулу. Антоний надменно усмехнулся.

— Если нашему божественному царю докладывать о каждом казненном недруге Рима, то и жизни ему не хватит чтобы выслушать все наши донесения.

— Но они были родственниками нашего великого Цезаря! — упрямился Иван. — И ему вряд ли понравиться, как поступили с ними.

Антоний хотел уже, было, «взорваться» и достойно ответить дерзкому славянину, но сдержался. Он лишь сказал:

— Иван Сальватор, когда Цезарь вернется с похода, то я ему расскажу о смерти семейства Котты…

— …Или первым расскажу я! — дерзко выпалил Родин.

Антоний снова сдержался, и злая нехорошая ухмылка скользнула по его губам.

— Вот что контуберналис, отправляйся с поручением да скорее к сенаторам, возьми курьеров, нужно оповестить всех их о внеочередном заседании. Допустим, на завтра. Отныне, раз Цезарь в походе, ты поступаешь в мое распоряжение.

— Я выполню твое поручение, Антоний, не беспокойся. Но ты, доблестный консул немного забываешь одну истину. Я личный контуберналис не твой, а Цезаря. И я подчиняюсь только ему лично и никому больше. Может разве только богу. И я имею такой же вес, как и ты. Так что приказывать мне ты не можешь, а попросить помочь можешь. До скорого, Антоний!

Мамерк подвел к своему патрону Ганнибала, Родин вскочил лихо на жеребца, бывший гладиатор тут же вскочил на свою лошадь, и Иван и начальник его охраны поскакали в сторону Родинского особняка.

Антоний даже не успел отпарировать смелому контуберналису, так быстро покинул место парада его юный оппонент. Консул в ярости схватился за рукоятку меча с головой орла наверху и подумал:

«Чтоб тебя покарала Фурия, дерзкий варвар! Нашелся тоже мне защитник слабых и угнетенных. С каким наслаждением я проткнул бы тебя, подлый славянский волчонок! Но погоди, скоро и тебе придет конец! Тебе никто не поможет! Ни Цезарь, ни Юпитер, ни Юнона! Клянусь всеми богами Рима! Иван Сальватор, ты покойник!»

ГЛАВА 10 РЕЩАЮЩИЕ СОБЫТИЯ

И вот долгожданная весточка от Домиции. Ее принесла Ивану вся та же молодая рабыня патрицианки — Ида. Итак, его любимая ждет его сегодня в полночь у себя дома. Отец ее уехал в Капую дня на три. Забрал и «своих» рабов, часть из которых шпионили за его супругой и дочкой. Остались в доме только преданные Юлии Луцилле и ее дочери невольницы, которые даже под страхом смерти не расскажут о том, кто тайно посещал дом Долабеллы. Так что сенатор никогда не узнает о таинственных гостях его семейства.

Естественно, идя на свидания к Домиции, ради своей безопасности Иван возьмет с собой доблестного Мамерка и его команду. Значит и Мамерка ждет любовное рандеву, но уже с матерью Домиции. Когда Родин сказал македонянину о том что, они сегодня в полночь идут в гости к Домиции и Юлии, то бывший пират, не сдерживая эмоций, воскликнул: