Конунг. Вечный отпуск (СИ)

Действительно, нет ничего удивительного в том, что Игорь привлек внимание представителя батавов. На переговорах ближе всего к ярлу ивингов сидел он и предводитель его дружины Дитмар, из родовитых участников нынешнего сбора только его сопровождали две дюжины телохранителей, да и вещи здесь все еще продолжали оставаться непреложной частью статуса. Поэтому дорогая броня одного из янгонских воинов-жрецов и, подчеркнуто простое, но очень недешевое оружие, среди которого особое положение подчеркивали лишь ярко украшенные ножны и оголовье меча, все это явно говорило о достоинстве и знатности. А уж стоило им немного поговорить…

Правда, поводом к приглашению совместно передвигаться, скрашивая расстояние беседой, послужила пара меринов прикупленных экс-журналистом с подсказки ярла. Они явно были одних кровей со скакунами посольства, и если в чем-то и уступали, то только любимому жеребцу посла по кличке Ворон, прозванному так, очевидно, за иссиня-черную масть.

- Очень достойный выбор, ливэ (65) Ингвар! В наших краях, - он взмахнул в сторону своей охраны, - предпочитают аварских скакунов. Уж кому, как ни батавам понимать силу их конницы!

(65) Ливэ – уважаемый, сокращение от традиционного фризского обращения [liewe heer] – уважаемый господин; служит для самостоятельного использования по типу английского обращения к титулованному собеседнику, и ближе всего по значению к «достопочтенный». Здесь – подчеркивает, что посол воспринимает Игоря, как достойного ему собеседника.

Последняя реплика тогда вызвала несколько сдержанный, но вполне искренний смех как посольских, так и всех четырех воинов, сопровождающих землянина в качестве почетной охраны. И парень еще подумал, что некая самоирония его особенно роднит с народом, частью которого, судя по всему, ему придется стать.

* * *

Торговая тысяча, за три недели собранная со всех четырнадцати племен-участников, выдвинулась ранним утром 27 марта по земному календарю. Чуть раньше традиционного крайнего срока. Этому не помешала ни погода, ни какие-либо другие причины.

Кстати, «тысяча» была, как и многие годы до того, достаточно условным обозначением числа бойцов. За исключением дюжины посольских, двух дюжин охраны Игоря и его самого, под знамена давнего договора собрались 1086 воинов. Хотя сам себя, да и другие предводители, его небольшой хирд, конечно же, не исключали. Как кстати, и батавов-посланцев.

Они были выбраны конунгом, чтобы не просто сопроводить, но и стать его официальными глазами и устами, а значит, считались частью войска. Вся разница, как понимал переселенец, была в том, что просто использовать их частями или бросать в разведку боем, например, никто бы не стал. В остальном, доведись драться с равным по силам противником, они имели не меньшие шансы получить свою порцию риска.

…Дорога от Эверберга до места будущего лагеря на выходе из Врат батавов прошла совершенно обыденно. Местность здесь, по большому счету, ни чем не отличалась от холмистого нагорья со стороны побережья. Но Игоря заверили, что уже через двое суток земля заметно понизится, а усыпанный камнем бардак, сменится кусками ровной как стол местности вперемешку с небольшими лесками, озерцами и речушками. Холмы еще будут встречаться, но малыми группами и намного реже, чем он привык видеть на землях ивингов. Однако двигаться туда будут с прежней скоростью.

Вообще, если бы бывшему журналисту понадобилось главное слово в описании начавшегося похода, он бы, пожалуй, назвал «размеренность». Только первый полуторный переход они преодолели за сутки. В остальные дни конница двигалась по 25-30 км в день, из-за чего на хозяйственные дела и совместные строевые тренировки, отводилось почти по пол дня.

Армия двигалась ничуть не быстрее обычного торгового каравана, а потому только к середине восьмого дня длинная железная змея начала вытекать из каменных теснин и подходящие отряды постепенно занимали заранее отведенные места на обжитой за несколько столетий огромной поляне.

Нельзя было, кстати, не признать, что в сравнении с первыми днями, все это происходило с большим порядком. По сложившейся за время пути традиции, подчиненные посла и воины Игоря привычно, одними из первых принялись обустраивать общую ночевку на четыре костра и семь легких палаток. В местах, где пространств больше, чем доступных дров, одно кострище в среднем рассчитывалось на каждую дюжину воинов, и отдельный шатер выделялся только для предводителей. Остальные ночевали по шесть человек.