Конвейер смерти

Подорожник построил всех и скомандовал экипажам отогнать БМП в парк, а остальным офицерам отправляться на подведение итогов. Бойцы облепили бронемашину и поехали на полигон, а мы с Василием Ивановичем по тропинке направились в полк. Внезапно сбоку раздался скрип тормозов, и рядом остановился уазик, обдав нас с ног до головы густой пылью. Из него выбрались два полковника и один подполковник, все с недовольными каменными лицами. Такие лица бывают только у проверяющих и больших начальников.

– Вы, кажется, командир батальона? Это ваши люди изображают проведение занятия по тактике? – спросил толстый, красномордый полковник у Подорожника.

– Так точно. Я подполковник Подорожник. Это мой батальон, но они ничего не изображают, – ответил комбат.

– Вот это сборище вы называете батальоном? Этот онанизм – занятиями? Очковтиратели!

– Товарищ полковник, что вы такое говорите? Батальон только вернулся после двух тяжелых боевых операций. Люди шесть месяцев без малейшего отдыха. Рейд за рейдом! – попытался объяснить ситуацию Иваныч.

– Молчать! С вами разговаривают офицеры Генерального штаба!

– Если я буду молчать, то зачем со мной разговаривать? – ухмыльнулся в усы Василий Иванович. – Меня может заменить стена или столб.

– Прекратить балаган! – взвизгнул стоящий рядом с дверцей холеный подполковник. – Хватит из себя героев корчить! Вояки…

– Я не герой. Вот замполит – почти герой, недавно второй раз представили. А я просто вояка, как вы и сказали. «Пехотная кость»!

– Вас, товарищ подполковник, в горы судьба не заносила, а мы из месяца в месяц по ним ползаем, – встрял я в перепалку начальников. – Не нужно оскорблять хороший батальон, лучший в сороковой армии.

– Тебе слово не давали! Помолчи, старший лейтенант! – рявкнул инспектирующий подполковник.

– Хамить не нужно. Мы же себя ведем корректно, – продолжал я гнуть свою линию.

– Наглец! Как ты смеешь влезать в разговор? – зарычал другой полковник, молчавший до этого. – Сниму с должности!

– А разве идет разговор? Вы же приказали комбату молчать, – снова вступил я в полемику с начальством.

– Никифор, отойди в сторону, от греха подальше. – Подорожник потянул меня за рукав и слегка толкнул в плечо. – Я сам разберусь.

Комбат сделал шаг вперед и вновь спросил оравшего громче других полковника:

– В чем дело, какие недостатки замечены в методике проведения занятий?

– Методика? Методисты хреновы! Вам только людей губить. Душегубы! Бездельники! Конспекты не подписаны, расписание занятий отсутствует! План не утвержден, указок нет, полевых сумок нет, учебная литература устаревшая! Только и умеете, что в кишлаках кур ощипывать и жарить да в горах на солнце загорать. Все горы загадили! Знаем, как вы воюете… Дрыхнете и консервы жрете! И за что ордена только дают?

– Приглашаем с нами пожрать гречку и перловку. Орден гарантирован, раз их просто так всем раздают. Да и перегаром от вас тянет, там протрезвеете, – негромко произнес я из-за спины комбата и, тут же получив тычок локтем в живот, ойкнув, замолчал.

Полковники на секунду опешили от такой дерзости и впились в меня взглядом, выпучив налившиеся кровью глаза.

– Замполит у меня контуженый. Он все близко к сердцу принимает, не контролирует себя, когда психует. Никифор Никифорыч, иди в полк, я сейчас тебя догоню. – Комбат развернул меня за плечи и легонько подтолкнул в спину.

Подорожник еще минуты две громко ругался с инспекторами из группы Генерального штаба и вскоре нагнал меня.

– Ты зачем лезешь в разговор? Я – старший офицер, они – старшие офицеры, поругались и ладно. Но когда лейтенант, да еще замполит, пререкается – это для них словно для быка красная тряпка. Затопчут.

– А чего они, козлы, юродствуют? Мы бездельники, а они вояки! Нам в месяц двести шестьдесят семь чеков платят, а они по полтиннику в день командировочных получают. В Кабуле легко и хорошо умничать! Пусть попробуют в Чарикарскую зеленку, на заставу проехать и проверить организацию тактической подготовки.

– Эти гнусы состряпают на тебя донос, такую бочку дерьма катнут, что и Золотая Звезда не спасет. Снимут с должности! Не лезь, не пререкайся! Шевели пальцами ног и молчи. Нервы успокаивай, – сердито произнес Подорожник.

– А зачем шевелить пальцами ног? – улыбнулся я.