Конвой для ведьмы

Кайден отупело скользил по обывателям взглядом: сонные физиономии казались похожими одна на другую, как горошины в стручке. Зачем они здесь? Неужели банальное испытание на безгрешность никому не известной девчонки важнее, чем сладкий сон в тёплой постели?

Он поёжился. Связанные руки онемели, а ноги замёрзли так, словно вместо сапог на нём были банные тапки.

Судьи явились, когда с тёмных небес посыпались белые хлопья. Снег серебрил чёрные мантии и оседал на париках тополиным пухом. Кружился в воздухе, мерцал и таял на губах и коже.

Волшебное утро страшного дня…

Хоть бы ветер подул, разгоняя к чертям весь этот балаган. Но нет… Воздух оставался недвижим, а колючий мороз сменился влажной промозглостью. Теплело.

В толпе чужаков мелькнули знакомы лица. Губернатор глянул так, будто Кайден внезапно сделался прозрачным, и поджал губы. Его красавица-жена грациозно повела плечами, поправляя накидку из шкурок белого горностая. А её пасынок…

Карие глаза паренька поблёскивали. Нос раскраснелся, а припухшие губы дрожали. Похоже, мальчуган получил от отца серьёзную взбучку. Кайден кивнул ему, и пацан обречённо понурил рыжую голову. Губернаторскую чету сопровождали гвардейцы: и пешие, и конные, а в оцеплении стояли замковые стражи с Милоном во главе. Капитан старался вовсе не смотреть на Кайдена.

Плохи дела. Плохи.

— Ведьма! — хриплый возглас разорвал вязкую тишину. — Ведьму везут!

— Ведьма! Ведьма!

Кай сморщился. Ни к селу ни к городу вспомнился тот самый день в Просторе, когда, повинуясь воле лорда Галивия, он избил будущую супругу.

Тогда тоже так кричали… как сейчас.

— Ведьму везут! Смотрите! Смотрите на неё, паскудницу!

Скрипучую телегу тянули два толстоногих мерина. Возница лениво охаживал шерстистые спины хлыстом. Клетка, лязгая, качалась на повозке. А в клетке…

Кай нервно сглотнул. Сердце мучительно ныло, душа пылала, и нестерпимо хотелось выть, орать и вопить.

Всё одеяние Вейлинн состояло из грубой власяницы, железного намордника и кандалов. Босая, дрожащая, измученная, она, казалось, не замечала ничего вокруг.

В клетку полетел камень. Следом — ещё один. Но девушка не шелохнулась. Зато Кай дёрнулся, будто в него угодила красная молния.

— Вейлинн! — крикнул он, но голос растворился в рёве толпы. — Вей-й-л-и-инн!!!

— А ну стой! — железная рука охранника опустилась на плечо.

— Сними с меня плащ и передай ей! — выпалил Кайден.

— Не положено, — последовал ответ.

— Я заплачу!

— Это чем же? — хмыкнул здоровяк. — Чеканной монетой? Нету у тебя ничего! Так что стой и не рыпайся, бесноватый.

Кай харкнул ему в рожу, стирая улыбку, и стервец тут же занёс кулак для удара. Да так и не ударил…

— А ну уймись, баран безрогий, — рыкнул Милон, и охранник, пробормотав проклятья, ретировался.

Кайден взглянул на капитана, стиснув зубы до хруста. Милон тяжело вздохнул и протянул руку.

— Давай уже.

Дважды повторять не пришлось.

Душу затопила волна благодарности, и Кай спешно повернулся, позволяя капитану стянуть с себя плащ.

— Вейлинн из Эльса, — прогудел над утёсом бас глашатая. — Тебя обвиняют в богопротивном чародействе и колдовстве, связях с нечистой силою, любовном привороте, похищении души, наведении порчи, отравлении колодцев и прочее, прочее, прочее…

Кай смотрел на жену во все глаза. Она стояла на заледеневшем валуне, расставив скованные цепью ноги и стиснув руки в кулаки.

— Но божий суд милостив… — глашатай на миг прервался. Один из стражей оцепления — молодой совсем парень — подлетел к Вейлинн, набросил плащ на узкие плечи и снова скрылся в толпе. Обыватели забухтели: одни восторженно, другие — возмущённо. — Божий суд милостив, и, ввиду противоречивости показаний, назначил испытание, в случае успешного исхода которого ты, Вейлинн из Эльса, будешь полностью оправдана. Понятно ли тебе сказанное, женщина?

Вейлинн с заметным трудом вскинула голову. Остекленелый взгляд упёрся в пустоту. Несчастная моргнула разок-другой и… покачнулась. Ещё немного и она бы упала, но стражи вовремя подхватили её.

Кайден зарычал, дёрнулся, однако крепкие руки удержали его на месте.

— Понятно ли тебе сказанное, Вейлинн из Эльса? — грозно повторил глашатай, и девушка кивнула. Другой возможности выразить согласие она не имела: мешал намордник. Но и кивка оказалось достаточно…

Её приволокли к краю утёса.

— Честная смерть оправдает тебя в глазах Господа, суда и людей, — громко изрёк кардинал, и Кайден забыл, как дышать. Так вот в чём милость божьего суда! — Но если ты уцелеешь…

— Нет! — завопил Кайден, вырываясь из объятий охраны. — Нет! Не смейте! Не смейте! Не делайте этого! Она невиновна! Нет!

Он расталкивал толпу локтями, кричал, споткнулся и растянулся на снегу, который стремительно таял, превращаясь в грязь.

— Нет! Пожалуйста! Нет! Не убивайте её, прошу вас! Нет! Я люблю её! Люблю!

Он не видел, как она шагнула вниз. Слышал лишь, что толпа замерла и затихла. Кардинал Флавий и члены Священного совета приблизились к обрыву. Спустя секунду длиною в вечность глашатай объявил: