Координата поврежденности

И да, у него все же есть чувства к этому докторишке. Несомненно. И они выходили за рамки дружеской привязанности. Потому что он не привязывался и не заводил друзей так быстро. Лайт изначально аномалия в системе его координат.

* * *

Они вернулись в Бангкок на следующий день.

Случившееся в ресторане Мин и Лайт сослали на проблемы с желудком. Кхун Нари беспокоилась о друге сына, да и Прим не хотела его отпускать, но наутро они все же уехали. Хотя Мин и сам ощутил из-за этого сожаление – искреннее и приводящее его в смятение.

Когда они подъезжали к особняку, он сказал:

– Я не говорил, куда уезжаю, поэтому лучше не упоминай, что я провел выходные у твоей семьи.

Лайт, откинув голову, смотрел на него слегка удивленно, но без обиды. На обратном пути докторишка сдержал обещание и не сомкнул глаз ни на секунду.

– Ну, как хочешь. Но почему?

– Просто не хочу добавлять еще одну лишнюю тему для беседы с отцом. – Мин уже знал, что мысленно Лайт опять порицает его за то, что он слишком строг к отцу, однако вслух тот ничего не сказал.

Когда Лайт выбрался из машины, а он не последовал за ним, тот обернулся и озадачено уточнил:

– Ты не идешь?

– Нет, мне нужно кое-куда съездить. Увидимся завтра.

После окончательного осознания, что его отношение к Лайту выходит за рамки приятельских, Мин решил, что нуждается в совете. Следовало во всем разобраться, потому что неизвестность его никогда не устраивала, каким бы бредом ситуация ни казалась.

Да, в подростковом возрасте он совершал всякие глупости – целовался с парнями во время алкогольных игр или когда его брали на слабо. Но лишь на вечеринках и ради чистого любопытства. Без всяких обязательств, чувств и дальнейшего общения. Но сейчас ему уже не шестнадцать. И с Лайтом у них выстраивалась странная история.

Мин предпочитал решать проблемы сам, но понимал: если область, где обнаружился сбой, ему неизвестна, эффективнее подключить дополнительный ресурс. И таким должен стать кто-то из его окружения.

Мара была самым очевидным выбором. У нее есть опыт, знания и интерес. Правда, последнего даже в избытке, оттого чрезмерное любопытство быстро перекочевало в список того, почему этого делать не стоит. И все же… никого ближе этой самодовольной и порой невыносимой девушки у Мина не было.

Он знал, что сломлен: очень давно и с вытекающими из этого последствиями. То, что сломало его, повлияло на то, кем он стал. Теперь меняться было поздно. Возможно, но все же очень сложно. Поэтому неожиданно возникшие чувства к представителю своего пола вызывали массу вопросов.

Ему нужен человек, который сам переживал это. Срочно. Не для того, чтобы проверить на ком-то свою теорию, а лишь чтобы получить ответы. Хотя нет, чтобы понять ситуацию. Ответы он после найдет сам.

А Мара ведь «гибкая и открытая новому», как недавно сама напомнила ему в клубе. Мин знал о бисексуальности подруги. Парни, конечно, привлекали ее чаще, но два года назад Мара плотно проводила время и с одной девушкой.

Поэтому он набрал знакомый номер. Один гудок, два гудка… если она не возьмет трубку, значит и не нужен ему никакой разговор… три гудка. Нет, знакомство с семьей Лайта сбило его с толку, он себе попросту все надумал!

– Чем обязана звоночку? – раздался из динамика голос подруги, прервавший мысли. Она все же ответила.

– Ты свободна?

– А у тебя серьезные намерения на мой счет? Боюсь, я не готова стать миссис Вонграт-младший.

– Мечтай, – фыркнул Мин, но почему-то напряжение, мучавшее его ранее, мигом ушло.

– Что ж, если претендуешь на меня в кратковременной перспективе, могу вписать тебя в расписание.

– Нужно поговорить, – бросил он и сразу опередил ее: – Не в баре. Давай встретимся на набережной Йодпимана.

Мара несколько удивилась его предложению, но не отказалась. Они договорились увидеться через полчаса. Он уже ждал ее на месте, когда подруга подъехала.

Они зашли в ресторан пхукетской кухни, где взяли на вынос хоккиен-ми[43] и, перейдя на сторону набережной, уселись прямо на парапете.

– Так что такое ты хочешь обсудить, что для этого нужна бедная романтика со звездами и видом на набережную? – Несмотря на словесную шпильку, Мара вполне уютно себя чувствовала, поедая лапшу.

– Как ни прискорбно признавать, мне больше не с кем поговорить о том, что меня… беспокоит уже какое-то время.

– Так у нас ночь признаний? – Мара вытерла рот салфеткой, не размазав на удивление при этом помаду, и отложила одноразовую тарелку в сторону. – Что ж, я заинтригована. Давай, не тяни.

И Мин не стал.

– Почему ты решила попробовать и с девушками?

Мара изогнула бровь, пристально изучая его лицо. Точно выискивала там что-то.

– Ты же знаешь, обычно такое спрашивают, когда самих посещают подобные мыслишки.

– Не буду делать вид, что интересуюсь для друга.

На мгновение ее зрачки расширились, а плечи слегка подскочили. Мара попыталась скрыть свою реакцию, но все же недостаточно быстро, чтобы Мин не заметил этого в той, кого знал слишком хорошо. Подруге понадобилось секунд пятнадцать, чтобы тон ее голоса звучал понимающе, а не удивленно.