Координата поврежденности

– И что это значит? – Мин злился на самого себя за то, что спрашивает это.

Лайт открыл дверь своей комнаты, не отрывая от него свой бесстрастный взгляд.

– Просто не бери в голову, как поступаешь с клиентками у Мары, окей? – и, кинув на прощание улыбку, оставил его одного в коридоре.

Мина ударили его же оружием. Ему как бы сказали: «Ты воспринимаешь произошедшее слишком серьезно, расслабься!» И правда, сколько таких глупостей обычно происходят в пьяных компаниях? Легче забыть и двигаться дальше.

Тем не менее он знал, что сделал это специально.

Постель прогнулась под весом тела. Ситуация только усложнилась, когда Мин нашел ответ на вопрос, который так его мучал. Ведь теперь стало понятно: его чувства подтвердились, но другой человек в них не заинтересован. Такое с ним происходило впервые, и он не был в восторге от своего положения. Мин прогнулся, как его кровать прямо сейчас.

Последующие три недели он пытался выстроить наилучшую схему поведения, но очевидная отрешенность Лайта, который, казалось бы, вообще не думал о случившемся, замедляла процесс.

Мин предпочел бы некую неловкость между ними, чем откровенное равнодушие. Но Лайт напоминал застывшую водную гладь: даже если бросишь в нее камень, в ответ – ни всплеска. Будто бы выстроил вокруг себя стену, которая машинально отбрасывала назад любую возможность повторного физического контакта с ним.

Не будь это Лайт, а кто-то другой, Мин бы решил, что этому человеку присуще легкомысленное поведение. Однако этот парень не заводил отношений (да даже интрижек!), но при этом так просто снес их поцелуй. Это открытие подействовало на него угнетающе.

Они продолжали ездить вместе на последние занятия, обедать в университетской столовой, общаться дома, но все же он чувствовал, что Лайт намеренно отдалил себя от него.

Ранее Мин злился, что докторишка так легко приблизился к нему. А сейчас не выносил и мысли, что Лайт так же непринужденно и отступил. Пусть даже на шаг. Привязанности опасны – он это выучил. И старался их минимизировать. Лучше привязываться к вещам, чем к людям. Вещи несложно заменить, а вот людей…

Спустя неделю Мин объявился в баре Мары. Последние дни порочный круг, состоящий из подготовки к выпускному диплому и размышлений о намерениях в отношении Лайта, слишком его изнурил.

Но в этот раз тщательное размышление не помогало. Оно все усугубляло. Мыслей было так много, что в итоге они спутались настолько, что превратились в клубок без начала и конца, который не давал спокойно жить. Невидимый груз мешал дышать.

Мара всегда была полна свободы и простоты. В данный момент ему не хватало именно этого, поэтому он отправился к ней в надежде заполучить это состояние.

– Какие люди! Наконец ты вспомнил обо мне, Вонграт, – поприветствовала Мара, когда он нашел ее в кабинете.

– Если не забыла, у меня выпуск на носу.

– Ах, какой ты прилежный студент. Ну что, готов приступить к работе с папочкой?

Мара знала, что он ожидал этого момента все эти годы как приговоренный к казне.

– Весь горю от нетерпения! – выплюнул он, упав на диван.

– Чувствую, тебе надо выговориться. И выпить. Делюсь из личных запасов, не для клиентов. – Девушка встала, подошла к одному из шкафов и вытащила бутылку виски, дорогого и изысканного. Маре были хорошо известны его вкусы. Она наполнила два стакана, чтобы составить компанию, и протянула ему один.

– Как ты? Не возобновила игру? – Мин поинтересовался в надежде отвлечься от собственного кавардака в голове.

– Искушение мелькало, но я бываю и хорошей девочкой. Держу данное тебе слово. Ты не хочешь верить, что история с тобой многому меня научила. Я, конечно, люблю риск и сложности, но такие передряги с реальным насилием не для меня. Я предпочитаю словесную борьбу, а не с пушкой у головы.

– А я прям жаждал этого!

– Вот поэтому нужно быть последней идиоткой, чтобы повторить твой опыт, – хмыкнула Мара.

Для нее было важно оставаться победительницей. А теперь, похоже, подруга считала, что Нана и ее в своем роде переиграла, когда похитила его, и это хорошенько по ней ударило. Мара отлично умела держать истинные чувства при себе и была не из тех людей, кто облачал их в слова. Переживания, которые ее не радовали, особенно.

– Что ж, надеюсь, ты тут не скучаешь.

– Поверь, я и без этого прекрасно нахожу способы повеселиться. Да еще и отец в последнее время настаивает, чтобы я возобновила учебу, и если мне претят местные учебные заведения, то он предлагает отправить меня в Америку. А мать, наоборот, не хочет отпускать. Говорит, я всегда могу помогать с ее коллекциями как пиар-менеджер. Она знает мои сильные стороны.

Мара бросила учебу скорее из-за собственного своенравия, чем реальных причин. Просто тогда ей захотелось побунтовать перед семьей.

– И что ты думаешь?

– Что мне не до посторонних требований, меня сейчас занимает другое.

– «Другое» – это какой-то бедолага? – Мин выгнул бровь, сразу распознав в чем тут дело.

– Ммм… да, – отчего-то замялась Мара. – Мы по большей части переписываемся.

Мара и невинные переписки? Это что-то новенькое.