Копарь. Старое заклятие.

— Видишь? — вкрадчиво спросил он. — Нужно будет всё изъять и передать генерал-губернатору для выставки в Эрмитаже. Знаешь, какой общественный резонанс мы устроим для всей России, а то и всего мира. Так, что Орешкин отставить панику и излишние разговоры. Решено, едем обратно, и я снова спускаюсь в подземелье и всё оттуда достану. Уланы, разворачиваемся к кургану, — подал он команду.

По прибытии Павлуха, сунув за пояс пустой мешок и взяв пару свечей, одну из которых тут же зажёг, вновь полез в лаз. Предусмотрительный капитан обвязал его верёвкой и тайком перекрестив, проводил к входу в усыпальницу. Павлик, весёлый и жизнерадостный, опустился на корточки и исчез в темноте. Орешкин не выпускал верёвку из рук, медленно перебирая её в такт движению. Он снова был очень неспокоен. Остальные уланы также сгрудились у основания холма, ожидая развития событий.

Павел на этот раз довольно быстро добрался до своей цели. В конце коридора он обнаружил узкий проход в покои Араксая. Там всё было знакомо. Единственное — не было живого скифского царя. Его скелет лежал на полусгнившем деревянном ложе, повёрнутый на бок. Павлик поднёс свечу и воткнул её в землю рядом. Вокруг лежали различные золотые украшения, осыпавшиеся с его истлевшей одежды. Чуть в стороне стояли золотой кубок и чаша, из которой он давеча вкушал ароматное и терпкое вино. Поодаль лежали короткий акинак и другое оружие.

— Я пришёл, Араксай, — тихонько произнёс Павлик. — Я выполню своё обещание. О тебе снова заговорит, если не весь мир, то вся Россия точно.

Чуть заметное дуновение тёплого ветерка колыхнуло волосы на виске парня. Посчитав это одобрением старого скифа, он начал собирать золотые предметы в мешок. Света от свечи явно не хватало и приходилось напрягать зрение в полутьме. «Сейчас бы сюда металлоискатель или, на худой конец, пинпоинтер», — помечтал он. «Работа была бы более основательная и продуктивная. А так мелкие детали, типа бусинок, пронизок, можно и пропустить, не заметив». Все мелкие предметы Павлуха складывал в большой красивый золотой сосуд, вроде крынки. Те, что покрупнее, сразу в мешок.

Поиск в полумраке без прибора занял около полутора часов. За это время Пашка обследовал все помещения, включая и то, где нашли упокоение средневековые разбойники. Два увесистых мешочка с польским златом-серебром он сунул отдельно, имея на них свои планы. Эти богатства не входили в перечень сокровищ Араксая, и он решил распорядиться ими по своему умыслу. Особой исторической ценности они, на его взгляд, не представляли, а вот материальную явно имели и, причём, весьма немаленькую. Поэтому было решено припрятать их до поры до времени. Авось в будущем пригодятся. Оружие разбойников он трогать не стал, разумно прикидывая не смешивать его со скифским добром и не мозолить глаза вышестоящему начальству, вызывая ненужные и неудобные вопросы. Когда поиск и упаковка ценностей были завершены, Павлик ещё с пару минут постоял перед костями старого скифа, мысленно благодаря его за подаренную новую жизнь. Затем забрал свечу и полез обратно к выходу.

На этот раз никаких осложнений не возникло. И через несколько минут Павлуху встречали весь изведшийся Орешкин в окружении изрядно волнующихся улан. Увидев раскрытый Пашкин мешок, они не смогли сдержать удивления и восхищения древними сокровищами. Даже капитан в итоге согласился, что полковник не зря рисковал своей жизнью, доставая такую красоту. После беглого осмотра содержимого мешка при дневном свете Павел скомандовал отбытие на квартиры. Прибыв в часть, немедленно вызвал писаря, велел принести полковые весы, которые использовались для взвешивания продуктов, освободил от текущей работы Орешкина и весь вечер и большую половину ночи они втроём взвешивали, описывали и нумеровали находки. После чего здесь же, втроём, раскупорили пару бутылочек бургундского и обмыли успешно проведённое дело. Слегка припив, Павлуха не удержался и рассказал капитану (писарь к этому времени уже отправился почивать к себе в избу) про загадочную и неправдоподобную историю со скифским царём Араксаем, который помог воскресить его и забрать золото на благое дело. Изрядно захмелевший Орешкин очень заинтересовался произошедшим, но помочь в определении данного события ничем не смог, философски сославшись на известные русские поговорки «пути Господни неисповедимы» и «всякое бывает». А затем тоже рассказал пару интересных историй с мистическим уклоном, произошедших с его знакомыми на Крымской войне. Спать легли уже под утро.

____________________________________________________________

[1]Канули в Лету — преданы забвению, исчезнув навсегда. По наименованию реки Леты, протекающей в подземном царстве Аида — древнегреческого бога смерти. По местным повериям тот, кто её пересёк, забывал о прежней земной жизни.

Глава 30