Копарь. Старое заклятие.

Безсон подоспел как раз к началу перестрелки. Зорким взглядом высмотрел так неудачно воскресшего вора и посетовал про себя, что тот находится далеко от всей кутерьмы. А то отправить его на тот свет было бы проще простого. Помочь хорошенько прицелиться кому-нибудь с этой стороны и всё, пишите письма. Но нет, видимо, вор остерегался. А подойти самому и прихлопнуть его тут как муху не хватало потусторонних сил. Ибо его православная защита пропала ещё не вся. Да и какая-то другая, вроде бы, примешалась. Придётся надеяться на никчёмных людишек, которые ишь как разошлись, так и палят друг в друга. Не оставалось ничего другого, как терпеливо ждать подходящего момента.

Солнце начало клониться к закату. Явного перевеса в сражении ни одна из сторон пока не добилась. Пушкари у разбойников, видать, были так себе. Стрелять стреляли, а вот прицеливаться правильно не умели. Поэтому урон от них был несущественный. Ядра и картечь то не долетали, то перелетали атакующих улан. При взгляде на это у Павла родилась идея. «А что если воспользоваться монголо-татарской тактикой боя? Сначала ввязаться, а затем отступить, заманивая врага в засаду. Конечно, как это будет выглядеть здесь и поведутся ли ляхи, но попытка не пытка. Ведь, правда, товарищ Берия», — ухмыльнулся про себя Пашка, вспоминая известную присказку одного советского генералиссимуса родом из грузин.[1]

Подозвал порученца и скомандовал: «Ползи к Орешкину, передай ему следующее. Пусть вместе с уланами после каждого пушечного выстрела затихают, притворяясь убитыми. Сначала одни, потом другие, но так, чтобы это выглядело правдоподобно. И когда в «живых» останется совсем мало бойцов и ружейный огонь с нашей стороны поутихнет, быть готовым к тому, что шляхтичи рванут добивать уцелевших. Выйдут из своих укреплений, подойдут поближе. И тут мы открываем прицельный огонь, а затем саблями и пиками добиваем оставшихся в живых атакующих и врываемся в лагерь уничтожить пушки.

— Всё понял?

— Так точно, — кивнул головой адъютант.

— Ну, тогда дуй к капитану.

Орешкин всё понял правильно, оповестил через вестовых весь полк, и игра началась. После пушечных выстрелов уланы, то тут, то там, картинно взмахивая руками, затихали. Поляки, поняв, что пушкари наконец-то пристрелялись и победа начинает клониться в их сторону, под радостные вопли удвоили также и ружейный натиск. Павлуха, наблюдавший издалека всю картину боя, понял, что шляхтичи клюнули на приманку. Осталось ждать, когда их храбрость пересилит их осторожность и они решатся напасть.

Наконец, этот момент настал. Пушки стихли, а бунтовщики цепью, с обеих сторон леса, сначала несмело, а затем всё более решительно, ринулись вперёд. Павел велел своему окружению приготовиться, намереваясь на завершающем этапе присоединиться к битве. Все вскочили на коней.

Наблюдающий за происходящими событиями Безсон тоже приготовился. Очень скоро мог наступить подходящий момент. Ляхи, где в полный рост, где пригибаясь, подошли к уланам на тридцать — сорок метров. Хладнокровию русских кавалеристов можно было позавидовать. И вот, когда расстояние стало совсем минимальным, уланы, вскакивая на ноги, начали меткими выстрелами сражать противника. Сделав по выстрелу, они не стали тратить время на перезарядку, а с саблями и пиками бросились на оторопевших и местами уже повернувших вспять мятежников.

Павлик только и ждал этого момента. Скомандовав вперёд, он устремился к своему полку в окружении порученцев. Перелом в битве настал мгновенно. Дрогнувшие ляхи повернули назад. Уланы наседали и почти на их плечах ворвались в лагерь, рубя и коля противника. Победа была полной, поле боя осталось усеянным мёртвыми телами бунтовщиков. Оставшийся в живых неприятель привычно ломанулся поглубже в лес, не думая более о сопротивлении.

Для демона, к его стыду, произошедшее было настолько неожиданным, что он даже не сделал попытки разделаться с Павлом чужими руками. А тот, разгорячённый битвой, раздавал приказы о захвате вражеского обоза, пушек, оставшегося бесхозным оружия. Также отправил десяток улан в ближайшую деревню за крестьянами, чтобы те закопали убитых врагов, похоронив их по католическому обычаю. Дело было почти закончено. Павших и раненых улан погрузили на телеги, Павлуха велел трогаться обратно на квартиры.

Но в этот момент внезапно оживился опомнившийся Безсон. Он понял, что нужно действовать сейчас или опять придётся неизвестно сколько выжидать подходящего случая. Призвав на помощь всё своё умение и таланты, он решился на непростую затею — ненадолго оживить павшее польское воинство. Пробубнив мудрёное заклинание и сделав несколько хитрых телодвижений и пассов руками, демон сумел на время притормозить естественный полёт покинувших тела душ и снова направить их обратно.