Копарь. Старое заклятие.

— Походу, дело труба, — тихо произнёс Вован. — Чую, живыми не отпустят, судя по их рожам и жестикуляции.

Павлуха молча облизнул разбитые губы. Безсон показал в сторону леса. Старший воинов согласился, утвердительно кивнув головой. Затем отдал краткое приказание рядом стоящим людям. Те молча поволокли ребят к лесу.

— Блядь, да кто они, вообще, такие и откуда взялись? — выругался Владимир. — Как из какой-то реконструкции выпрыгнули. Только оружие у них, похоже, настоящее. Не нравится мне, куда они нас тащат. Неужели, действительно, грёбанный «домонгол» и они из прошлого. Но их же, сука, давно нет. От них даже кости сгнили, — не успокаивался Володя.

— Я думаю, это он их вызвал, — Павлуха попытался кивнуть в сторону Безсона.

— Бородатый? — понял Вовка.

— Да. Как тогда кабанов натравил, так и сейчас этих персонажей. Он демон и до хрена что может.

— Да ладно! — засомневался товарищ.

— Вот тебе и ладно. Боюсь, что теперь мы не отвертимся. Он меня выслеживает и навечно успокоить хочет. А ты ему просто под руку подвернулся, за компанию.

— А смотри какая у него сабля, — восхитился Вовка. — Сейчас бы такую найти в сохране.

Павлик грустно улыбнулся жизнелюбию друга.

Наконец, их приволокли к опушке леса. Все обитатели стойбища следовали за ними. Старший показал на два дерева. Пара воинов молча отделились от общей толпы и сноровисто полезли по стволам вверх. У каждого за спиной свисал аркан. Пашка и Вовка во все глаза смотрели за ними. Воины долезли почти до самой вершины, привязали веревки к стволам и шустро, как обезьяны, спустились по ним на землю.

— Вешать что ли хотят нас, — неуверенно произнёс Пашка.

Но события развивались по другому сценарию. Сразу несколько человек уцепились за нижний конец веревки и легко наклонили оба молодых деревца.

— Сука, я, походу, понял, что они задумали, — процедил Вовка.

— Что? — холодея, тут же переспросил Павлик.

— Боюсь, тебе это очень не понравится, — удручённо произнёс товарищ.

— Уж лучше бы повесили. Хотя и это никуда не годится.

Вовкино лицо исказила гримаса ненависти.

— Блядь, вы пидоры из древности, вы что творите-то? — внезапно заорал он. — Вы в конец там охерели? За что, блядь?

Павлуху пронзила острая боль догадки. На ум тут пришёл эпизод из истории Древней Руси, прочитанный ещё в школе, о походе князя Игоря[6] к древлянам и его последовавшей мучительной смерти.

— Это.., это разрывание двумя стволами деревьев? — ошарашенно прошептал он.

А Вовка вовсю ругался матом, подпрыгивая на земле. Окружившие их люди радостно загомонили.

— Хуле вы радуетесь? — теперь заорал уже Пашка.

Но на их крики несильно обращали внимание. И только Гендальф удовлетворённо потирал руки. Двое других черноволосых также сноровисто закинули арканы на другую пару деревьев. И также, отлаженными движениями, вместе с другими собратьями, притянули их к земле, зафиксировав макушки за соседние стволы. Все притихли, подготовив орудия казни. Старший пристально оглядел крепление верёвками и махнул рукой. Отчаянно барахтающихся парней подхватили под мышки и поднесли к тонким стволам. Вовка вьюном бился в цепких руках мучителей. Павлуха, поняв, что всё бесполезно, обречённо замолчал, перестав сопротивляться. Он внезапно потерял веру в жизнь и смирился с предстоящей казнью. Голова была пустой и звонкой. Он обернулся к Безсону и что есть мочи крикнул: «Да отдам я тебе твои грёбанные монеты. Отпусти нас только».

— Поздно, — усмехнулся демон. — Я их и без тебя достану. А вам по заслугам.

Вдруг, откуда ни возьмись, над кронами деревьев закружили вороны. Словно почувствовали предстоящее пиршество.

— Смотри, смотри, это за вами, — со злым удовлетворением произнёс Безсон. — Ужо полакомятся вашим сырым мясом.

Вовку и Павлуху почти одновременно привязали за обе ноги к разным деревьям. Вован больше не ругался, лишь скрежетал зубами в бессильной злобе. Пашка смотрел на все действия и до конца так и не верил. Словно это происходило не с ними, а с кем-то другим. Или, вообще, страшное кино про чужих картинных героев.

Рядом с ними, ближе к натянутой веревке, стали по воину, обнажив сабли. «Как же так?» — билась в голове Павлухи ужасающая мысль. «Как же так»?

— Прощай, Павел, — только и успел произнести Вовка, как воины, по сигналу старшего одним махом перерубили тонкие волосяные веревки.

— Прощай, — вымолвил Пашка и увидел, как резким выпрямлением деревьев друга разорвало на две неровные части.

В последний миг жизни Владимир отчаянно заорал от нечеловеческой боли. Пашка закрыл глаза, стараясь не смотреть вокруг. Раздался гортанный голос, и Павлуху пронзила острая боль в паху, молниеносно передавшаяся по всему телу. От безумной боли он закричал, но голова закружилась и сознание померкло.