Копарь. Старое заклятие.

По монете пошла знакомая Павлу рябь и появилась маленькая картинка, которая всё увеличивалась и увеличивалась в размерах, пока не вобрала в себя Пересвета, внимательно фиксирующего все моменты перемещения. «Пока происходило всё точь-в-точь, как рассказывал Староглядов», — с волнением вспомнил он. Сначала он увидел спину мужчины средних лет, сидящего за столом, который возился над склянками, что-то периодически смешивая и пересыпая. Затем изображение показало контуры комнаты, окно с ярко светившим солнцем, большой деревянный шкаф и массивную скамейку. Волей судьбы он оказался стоять в углу между шкафом и стеной, отлично созерцая то, что творит за столом мужик. Тот увлечённо вымерял вес того или иного порошка и что-то вполголоса приговаривал, когда высыпал очередную порцию. «А не Ненароков ли это?» — постигло разочарование Александра. Он планировал увидеть Староглядова, предупредить его о Безсоне, передать свой смартфон и дать инструкции, что нужно делать дальше. А судьба или злой рок показывают ему средневекового чернокнижника за работой. Тоже интересно для саморазвития, конечно, понаблюдать, но совсем не то. Однако выбора не было. Сеанс был «оплачен» и раздался "третий звонок«,[3] зовущий к премьере. И он бесшумно стоял в углу, боясь лишний раз шелохнуться.

Колдун тем временем собрал все нужные ему порошки воедино, тщательным образом их перемешал и ссыпал в маленькую склянку. Зажёг чёрную толстую свечу, обдал склянку огнём. Затем, зажав пузырёк в ладонях, поднёс к лицу и стал медленно-медленно, наговаривать на содержимое. Шептал минут пять — семь, засёк Пересвет. После этого поставил склянку на стол и вышел. Сеанс не заканчивался и Александр ждал развязки сценария. Отсутствуя минут десять, Ненароков снова вернулся в комнату, неся в руке маленький деревянный ящичек, почти коробочку, размером чуть больше сигаретной пачки. Сел за стол, открыл склянку. Затем снял крышку с коробки. Насыпал содержимое пузырька себе в руку и вновь обратил взор на коробку.

Оттуда несмело, словно чего-то опасаясь, показались маленькие чёрные мохнатые лапки. А чуть позже и тельце чёрного паука, подобных которому Пересвет видел в детстве в огороде у бабушки. Они обсасывали клубнику, то ли питаясь ей, то ли просто для развлечения, но очень сильно наносили урон его детскому лакомству.

Паучок нерешительно перелез через бортик и вылез на стол. Ненароков нежно погладил его указательным пальцем, бормоча что-то ласковое. Затем взял в щепотку содержимое ладони и аккуратно, но обильно посыпал насекомое своим порошком. Как обычно солят хозяйки уже готовое блюдо на столе для придания ему вкуса. Паучок встрепенулся и попробовал стряхнуть с себя непонятное зелье, как это делают собаки, выходя из воды. Ненароков улыбнулся и снова погладил пальцем мохнатое тельце и высыпал последние крупицы на паука. Опосля произнёс длинную фразу на непонятном языке и замер, явно чего-то ожидая. Затаил дыхание и Пересвет. Он понял, что стал очевидцем колдовского обряда.

Прошла минута, оба мужчины с интересом ждали окончания процесса. И оно не заставило себя ждать. Паук встрепенулся, встал на задние лапки и спрыгнул со стола, туда, где утренние солнечные лучи освещали пол. Раздался невнятный треск и насекомое начало расти, увеличиваясь в размерах прямо на глазах. Ненароков в восторге хлопнул в ладоши, приговаривая: «Расти, расти, мой маленький». И паучок, вернее уже паучище, следовал навстречу его пожеланиям. Пересвет, испытывающий отвращение ко всем арахнидам,[4] с волнением смотрел на это преобразование. А паук рос и достиг размера серьёзной взрослой собаки, по типу немецкой овчарки, растопырив свои косматые лапы по полу.

— Пойдём, покажу тебя домашним, — велел Ненароков и встал из-за стола.

Насекомое, словно дрессированное, послушно двинулось за ним. Александр проследовал к окну, чтобы пронаблюдать за дальнейшими действиями.

Дверь хозяин оставил полуоткрытой, так что звук происходящего на улице был отличный.

— Марфа, выйди глянь, что у меня получилось, — зычным голосом крикнул чернокнижник.

На крыльцо вышли красивая молодая женщина, а за ней увязались два мальчика-подростка, один лет двенадцати, другой семи-восьми.

— Знакомьтесь, это Никодим, — представил колдун паука. — Никодим, поздоровайся с домашними.

Арахнид приветственно поднял две передние лапы. Марфа охнула и перекрестилась. Старший пацан разинул рот от изумления, а младший, поёживаясь, спросил: «А он не укусит?»

— Не бойся, сынок, он не кусается, — гоготнул Ненароков.

— Ага, — не поверил малец, — таким ртом и не кусается.

— Это не рот сынок, правильно говорить жвалы, — пояснил колдун. — А его не бойся, он ручной и безобидный.

— На кой ляд ты его сделал? — гаркнула жена. — Всё село перепугается. Да и сам страху натерпишься, если сзади близко подойдёт.

Пересвет ухмыльнулся, разделяя её опасения.

— Мало тебе их маленьких, всю землянику поели на огороде, так ты ещё здорового учудил. Почто он тебе?

— Кротов ловить будет, — отрезал Ненароков, — и за порядком во дворе приглядывать вместо собаки.