Копье Черного Принца

— Симгай оказался шпионом? — быстро предположил Генка.

— Нет, Симгай оказался незначительным, мелким человечком, воришкой, который хотел присвоить чужие вещи… Его, наверно, даже скоро выпустят… Дело в другом!

— В чем же? — не унимался Генка.

— Дело в том, что… А впрочем, следователь приглашает вас к себе и там вы все узнаете. Я только что от него.

Трудно вообразить, как обрадовались Генка с Янкой.

— Что я тебе говорил! — кричал Генка.

— А я тебе что говорил! — в тон ему вопил Янка.

Можно было подумать, что следователь просто дрожит от нетерпения, не ест, не пьет, ожидая столь важных свидетелей.

А что? И правда! Следователь встретил друзей очень радушно. Весело улыбнулся, когда они вместе с Сергеем Петровичем появились в кабинете, пододвинул им два стула, себе взял третий и сел рядом. Сергею Петровичу пришлось занять хозяйское место. Получилось очень забавно — как будто следователь, Генка и Янка пришли к Сергею Петровичу на допрос.

Следователя звали Август Иванович. Он сам сообщил об этом ребятам, после того как узнал их имена. У него было болезненное, землистое лицо, светлые, мягкие, как у ребенка, волосы и веселые мальчишеские глаза. На письменном столе, рядом с деловыми бумагами, Август Иванович держал бутылочку с аптекарским ярлычком. Возле нее лежала ложечка. Время от времени следователь наливал ложечку лекарства, пил и каждый раз морщился.

Янка, который болел очень редко и терпеть не мог лекарств, спросил, зачем пить эту горечь. Август Иванович молча погладил Янку по голове и улыбнулся. А Сергей Петрович сказал:

— Август Иванович недавно вышел из больницы. Его на оперативной работе бандиты ранили в живот.

Друзья очень живо заинтересовались обстоятельствами этого дела. Генка захотел немедленно узнать, в масках ли были преступники. Если да, то в каких, — атласных или нет?

Прозаического Янку больше интересовал вопрос, пойманы ли бандиты и сколько им дали?

Выслушав ребят, следователь мягко ответил:

— Об этом я расскажу вам в другой раз. А сейчас поговорим о копье Черного Принца. Только подождем еще одного свидетеля. Он должен прийти с минуты на минуту.

Еще один свидетель? Генка с Янкой переглянулись. У них мелькнуло смутное подозрение. К сожалению, оно оправдалось. В дверь кто-то постучал довольно бесцеремонно. Август Иванович разрешил войти, и в кабинет ввалился Рыжий. Он был причесан и выглядел непривычно благообразно. Янка с Генкой, вообще говоря, понимали, что Рыжий имеет такое же, как и они, право присутствовать здесь. Но никто не мог заставить их общаться с ним. И оба друга при появлении Рыжего нарочно отвернулись в сторону — пусть он не задается очень много и не пытается вступать в разговор.

— А вот и третий свидетель, Витя Тарасюк, — любезно сказал Август Иванович, делая вид, что не замечает надутых лиц Янки и Генки. — Вы с ним знакомы, кажется?

— Они в одном классе учатся, — ответил за друзей Сергей Петрович, чувствуя, что от них самих ответа не дождешься. — Проходи, Витя, садись сюда.

Генка уголком глаза с возмущением заметил, что Сергей Петрович придвигает Рыжему стул. И тот занял предложенное место как ни в чем не бывало.

Поведение Витьки еще больше возмутило Генку. «Расселся, будто на именинах, будто он здесь самый главный». По законам, вычитанным в романах Александра Дюма, надо было встать и заявить Рыжему решительно: «Один из нас должен немедленно покинуть эту комнату!»

Генка уже разинул было рот, чтобы произнести сакраментальную фразу, но вовремя опомнился. «Этот тип наверняка скажет: — Ну, что же, уходи ты!»

Тогда Генка решил ограничиться презрительной усмешкой. Он скрестил свой взгляд с Витькиным, но глупый Рыжий не понял, сколько убийственного яда таится в Генкиной усмешке, и, вместо того чтобы побледнеть от ужаса, высунул язык.

Генка отвернулся.

— Ну, а теперь, ребята, — начал Август Иванович, — скажите, известно ли вам, кто такой гражданин Сирмгайле, или, как вы его зовете, Симгай?

— Тележечник, — быстро сказал Янка, боясь, чтобы Рыжий его не опередил.

— Пьяница, — безапелляционно заявил Генка.

Август Иванович кивал головой в знак согласия, но молчал, видимо ожидая более полной характеристики. Тогда Рыжий степенно добавил:

— Он ворюга.

— И драчун! — проговорил Янка, вспомнив, как Симгай толкнул его на тротуар.

— Верно, ребята! Все верно, — сказал наконец Август Иванович. — Он и тележечник, и пьяница, и ворюга, и драчун… и ко всему этому — человек, имеющий университетское образование.

— Симгай? — с недоверием воскликнули друзья.

— Да. Еще до войны он окончил Гейдельбергский университет в Германии и получил звание магистра истории. Приехал сюда, в свой родной город, собирался писать научный трактат о местных памятниках средневековья… Но потом начал пить и постепенно опустился. Перед войной существовал тем, что продавал богатым туристам исторические реликвии… настоящие и поддельные. То есть стал просто-напросто мелким мошенником.