Копье и кость

Пожаловал Верховный жрец. Ему пошел уже восемьдесят первый год.

– Светло утро и светел твой день, Таланар, – приветствовала храмовница.

– Богиня в каждом из нас, Нелла, в сердце и разуме, на земле и на небе, – неспешно прошел в кресло напротив и сел.

– Все ли у тебя хорошо? – спросила теплее обычного.

Таланар едва заметно улыбнулся в седую бороду:

– Мать бережет меня.

– Какие вести привез твой преемник?

– Добрые. Сайдр подтвердил все наши видения о событиях в Орсе и Адани. Агравейн жив, и теперь его отец просит нас о чести провести Обряд Царственного Огня и Венценосных Вод.

Нелла с достоинством кивнула.

«В игру вступила королева Гвен, и ее партия может всем нам стоить дорого», – мысленно оповестил друид.

«Гвендиор рискнет всем», – отозвалась жрица.

«Полагаю, ты не станешь мешать?»

Храмовница, отстраненно уставившись в точку, ответила вслух:

– Что бы ни сделала королева Гвен, исход предрешен. А вот урок, который медведи пожнут от змей, определят они сами.

– Чтобы понять смысл грядущего, надо позволить ему случиться, – согласился старец.

Храмовница поднялась, подошла к дровнице, подкинула полено в камин. Выпрямилась, не оборачиваясь к собеседнику и глядя в пол.

– Давно не было вестей от нашего сына, – безлично заметила жрица.

Таланар подтвердил – и впрямь.

– Отправь Сайдра в Кольдерт.

Таланар нахмурился: ради Гленна, что ли? Нелла неторопливо качнула головой и развернулась:

– Шиада родила.

Таланар безмолвно вскинул на нее проницательные синие глаза. Как ни был напряжен взгляд друида, храмовница медлила.

– Нет, – выдохнула женщина наконец, в ответ на невысказанный вопрос.

Таланар закивал с задумчивым видом: да, глупо было надеяться, что от герцога Лигара может родиться что-то в известном смысле угодное Праматери. Мало быть хорошим человеком, чтобы быть полезным богам.

Мудрец встал, пообещал отправить Сайдра за новостями ко Второй среди жриц (правда, после зимнего солнцестояния, когда, рожая Сына, Великая Мать возродит Круг) и простился согласно обычаю. Нелла видела, что складка меж старческих бровей так и не разгладилась и ничуть не уступала ее собственной.

Братья спешились после тренировки верхом и отвели коней. Тирант поддерживал хромающего к замку Гленна – в пылу схватки он растянул сухожилия в бедре. Гленн не видел, но чувствовал, как блондин недоволен. Нет, не тем, что стал причиной травмы брата, а тем, что теперь, пока он не поправится, Линетта даже ночевать будет подле друида. Малолетняя жрица и так не отходила от него ни на шаг, и Гленн потакал ей, что Тиранта бесило несказанно. Приехала сюда со своего острова и встала между братьями, как клин. А ведь все так хорошо было. Пока эта не появилась.

Убеждать Тиранта в том, что не променяет брата ни на кого иного, Гленн устал. Перебесится и успокоится. Время, как всегда, само все докажет.

Ко всему сейчас возникло важное дело. Брат отвлечется от собственной ревности, они выберутся из Кольдерта, развеются – в конце концов, им куда ближе скитания странников, нежели уют домашнего очага.

– Что за дело? – воодушевился Тирант, услышав новости.

Несложное, пояснил Гленн. Королева приказала, едва минут декабрь и морозный январь, съездить в Гуданский монастырь за какой-то монахиней. Тирант остановился и недоуменно почесал затылок.

– Мм, подожди… То есть это как? Это мы с тобой, два здоровых мужика, поедем за какой-то бабой к благочестивым девственницам?

– Поуважительней, Тирант, – ехидно протянул Гленн, расплываясь в ухмылке. – Они Иисусовы невесты.

– А, плевать. – Тирант отмахнулся. – Дела это не меняет. Надеюсь, верхом? – всерьез обеспокоился силач. – Я не переживу всех этих повозок, сундуков и противного скрипа колес, которые, что ни день, слетают с осей!

Закончив перечень потенциальных бед, блондин приобрел окончательно испуганный вид.

– Не ворчи. Лучше развлекись, – посоветовал Гленн. – Могу посоветовать за стеной королевской крепости один трактир. Думаю, кому-то там давно отвели постоянное место, – подмигнул друид.

Тирант басовито загоготал.

Оказавшись в стенах замка, который во все времена хорошо отапливался, Гленн почти сразу ощутил, как заныло растянутое сухожилие.

За окном поднималось низкое, бледно-золотое зимнее солнце. Линетта на мгновение отвлеклась и выглянула в окно. Норан забарабанил плотно укутанными ножками по кровати. Жрица едва слышно вздохнула и с улыбкой вернулась к малышу:

– Ладно, непоседа, вставай. – Линетта накинула на него утепленный плащ и скрепила серебряной пряжкой. В дверь постучали – служанка принесла письмо. Жрица, наскоро затолкав свернутую трубочкой бумагу в рукав, вывела Норана на улицу: зима или нет, а юный принц прогулки любит и ждать не привык.