Копейщики

- Эй! Где тут у Вас caravanserail[57]?- обратился один из рыцарей в порванной на груди кольчужной рубашке к спешащему по своим делам мяснику. Тот зачем-то вытер грязные руки о заляпанный кровью кожаный фартук и тупо уставился на рыцарей. Видя непонимание на глуповатом лице человека, крестоносец нетерпеливо повторил вопрос:

- В этой дыре, называемой городом, есть gargote[58] или tournebraide?[59]

Испуганный малый указал направление и поспешил скрыться с глаз долой в какой-то подворотне. С этими крестоносцами нужно держаться настороже. Могут больно ткнуть железным носком сапога в бок или огреть древком копья по спине.

- Андре! - обратился старший из воинов христовых к одному из своих товарищей. - Езжайте вперёд. Найдёте двор епископа. Договоритесь об аудиенции - а лучше, чтобы нас принял сам аббат. Настаивайте, чтобы не позднее, чем завтра, нам была назначена встреча. Не жалейте золота и лести там, в канцелярии.

Он кинул мешочек в руку товарищу. Глухо звякнули монеты.

Андре де Монтбар неторопливо поехал вперёд. Остальные свернули в переулок у дома, где на вывеске деревенским маляром-самоучкой была нарисована кровать, кувшин и нечто, по всей видимости, изображавшее копчёный свиной окорок.

- Амир! - крикнул, оборачиваясь к арабу, предводитель. Позаботишься о повозке и животных. Не доверяю я этим крестьянам - новоиспечённым горожанам. Проверишь корм и воду. Если нужно, найдёшь кузнеца. Дорога была длинная.

Все спешились и, гремя шпорами и мечами, вошли в трактир. Амир слез с вороха поклажи. С помощью вышедших навстречу слуг он завёл лошадей во двор, расседлал их, закатил повозку под навес. Внимательно осмотрел оси колёс. Проверил колени и копыта боевых коней, особенно те места на боках, где только что были сёдла. Пока слуги поили животных, араб достал из повозки небольшой мешок, а из него какую-то мазь. Смазал потёртости и язвы на лоснящихся от пота конских шкурах. Он знаками показал слугам, чтобы без него их не кормили и не чистили.

Наружу вышел один из крестоносцев. Командир отряда называл его брат Алонсо.

- Иди, поешь, – испанский акцент выдавал в нём кастильского рыцаря, - мы уже закончили трапезу.

Слуги переглянулись. Странное дело. Приглашать пленного, а тем более, раба, за стол?

Амир ещё раз придирчиво осмотрел лошадей. Снял с повозки небольшой кожаный свёрток. Повесил его через плечо и пошёл за крестоносцем.

Внутри сидели сытые, подобревшие рыцари. Пили вино, негромко переговаривались. Амир пристроился у дальнего края стола. Покосился на остатки свиного мяса, брезгливо поморщился.

Взял кусок хлеба, луковицу, подвинул к себе миску с овощами, стал неторопливо есть, запивая водой из поданного ему кувшина.

- Что мы забыли в этом каменном мешке? - спросил он старшего из храмовников на странном неслыханном прежде в этой харчевне языке, – и когда вы отпустите моего отца?

- Говори по-французски или на латыни, дьявол тебя подери! Прости, Господи, за богохульство! - спохватился рыцарь и перекрестил широкую грудь. - Если я и коверкаю свой язык там, в Палестине - это не значит, что всякий агарянин на христианских землях может задавать мне дурацкие вопросы на своём языческом наречии.

- И всё же, когда? - повторил свой вопрос Амир на латыни.

- Потерпи! Завтра или послезавтра нас примет епископ. Вот после и посмотрим, что ещё может твой амулет и ежедневные непонятные заклинания над куском старого ржавого железа.

- Мало вы получили от короля Иерусалима? Какие ещё вам нужны доказательства, что я не обманываю вас? Вы мне дали слово.

Быструю речь Амира на смеси арабского, французского и латыни прервал стук тяжёлого кулака по дубовой столешнице стола.

- Твоей заслуги здесь нет! Пожалованные нам привилегии – итог наших ратных трудов. Король Болдуин[60] добр. Темплум Соломонис[61] на храмовой горе - или, как вы её там называете, мечеть Аль-Акса - была подарена мне и моим братьям по вере в благодарность за богоугодные дела! Кто защищал паломников от ваших кривых полосок дрянной стали? Кто, отправляясь в поход, имел одну лошадь на двоих[62]? Мы – нищие рыцари! Кто нашёл старые арамейские свитки после взятия города в основании Купола скалы, построенного иудеями задолго до римлян? Тоже мы! Кто девять лет не снимает оружия во славу Господа нашего Иисуса Христа? - тамплиер ещё раз размашисто перекрестился. - Кто прикрывал задницу в Антиохии сброду оборванцев герцога Анжуйского, набранных им в самих грязных, воровских притонах Парижа, Авиньона, Шампани? Всё это делал я, Гуго де Пейн, и мои кузены!

Он подскочил к Амиру, поднял его на ноги и развернул лицом к себе.

- Ты видел Сент-Омера? Эти шрамы на его лице от ваших стрел? Разве они не стоят подаренной нам мечети возле «Золотого купола»[63]?

- Ладно, Гуго, - Годфруа де Сент-Омер примиряюще поднял на удивление маленькую для рыцаря руку. - Хватит, мой друг, – повторил Годфруа. - Рыцари храма Соломона не нуждаются в оправданиях и словах, в которых есть хоть капля гордыни. - Сент-Омер с упрёком взглянул на де Пейна. - Мальчишка прав. Мы должны выполнить обещание.