Копейщики

Солнечный день словно любовался финиковыми рощами Галилеи, терпеливо разглаживая добродушные морщины на лице Тивериадского озера. Волны собирались в длинные шеренги несильным, но устойчивым жарким ветром с Юга, и у берега тихо зарывались в песок, пузырясь и шипя от нестерпимого зноя. Между холмов, называемых рогами Хаттина, двигалась измученная жаждой армия франков. Вот уже третий день, как колонна вышла из Иерусалима. Целью похода была Тивериада, осаждённая войсками мусульман. Сделав два дневных перехода, крестоносцы остановились на ночлег в нескольких часах пути от Аккры, с рассветом надеясь пополнить там запасы питьевой воды. Едва солнце окрасило жёлтой нежной кистью верхушки деревьев, они двинулись по направлению к колодцам. Но, встретив передовые отряды мусульманской конницы, не зная, где главные силы Саладина и опасаясь наткнуться на засаду, они потеряли сутки. Удушающая жара и отсутствие воды делали своё дело. Рыцари знатного происхождения и простые солдаты страдали головной болью, спазмами желудка, многие теряли сознание от тепловых ударов и оставались лежать, добиваемые горячим ветром и удушающим зноем. День прошёл в бесплодных попытках разобраться в обстановке. Донесения лазутчиков были сбивчивы и противоречивы. Всю ночь шло совещание баронов в шатре короля. Наконец, чтобы не оставить половину армии в песках, командиры приняли решение прорвать заслоны мусульман и выйти к озеру. Рано утром войскам был отдан приказ свернуть лагерь, строиться для марша и выступать. Но, проведя пару часов на солнце, солдаты еле переставляли ноги, задыхаясь от пыли. Лошади под тяжестью закованных в доспехи рыцарей еле тащились шагом, опустив морды, перекатывая зубами и пересохшими языками раскалённые удила.

То тут, то там из шеренг, неуверенно двигаясь, теряя сознание, выходили солдаты и садились на землю. В колоннах конницы начался падёж измученных зноем животных.

Время ещё не успело перевалить за полдень, а к головному отряду в сопровождении группы рыцарей медленной рысью подъехал всадник и поднял руку.

- Привал!

Ги де Лузиньян, новоиспечённый правитель Иерусалима, слез с лошади и отдал повод оруженосцу. Паж, почти мальчик, еле сидевший в седле, принял коня и с трудом сполз на песок. Потрескавшиеся губы и сухой лихорадочный румянец на щеках делали парня похожим на усталую женщину.

- Два часа отдыха, не больше, - король коротко кивнул двум тамплиерам, один из которых - Великий Магистр ордена Жерар де Ридфор - с помощью пешего солдата кряхтя слез с вороного жеребца.

Усталые, но повеселевшие солдаты, подогнав поближе обоз, стали выгружать шатры для знатных господ и палатки для себя. Через двадцать минут лагерь превратился в сонное царство.

Ещё через полчаса с ближайшей возвышенности, посылая измученную лошадь в галоп, скатился всадник передового дозора христиан.

- Саладин! Саладин!

Густой белый дым, подгоняемый ветром, облизывал пламенем сухую траву. Никто не заметил, в какое время пламя выползло из-за холмов. Солдаты вскакивали на ноги и поспешно разбирали, сложенное как попало, оружие. Бивуак постепенно наполнялся гарью и жаром подступающего степного пожара.

Слезились глаза. Рты, высушенные жаждой, хватали едкий горячий воздух и выблёвывали на землю с кашлем и рвотой. Беспорядочной толпой пехота крестоносцев в панике бросилась на ближайший скалистый холм с плоской, лишённой растительности вершиной, спасаясь от огня. Предводитель тяжёлой конницы Раймунд граф Триполи приказал трубить в рожки, призывая рыцарей выстроиться клином для атаки в лоб всадников Саладина, плотной широкой лавой вытекающих из-за холмов.

- Впереди – вода и слава! - Кричал король Иерусалима, одетый по случаю сражения в белый плащ тамплиеров. Ломаным строем ряды крестоносцев, опустив наконечники пик, тяжёлой рысью тронулась с места, набирая ход и переходя в галоп. Гонцы короля тщетно искали сержантов пехотных отрядов, чтобы передать приказ поддержать атаку рыцарской конницы. Но напрасны были попытки баронов заставить солдат тронуться с холма вниз. Растерянные люди ругались и проклинали своих предводителей. Владельцы арбалетов вяло посылали в небо стрелу за стрелой.

Саладин с соседней высокой гряды песка наблюдал за приближающимися рыцарями.

- Глупцы! – закричал он в исступлении, перекрывая топот коней. Его рука поднялась и резко опустилась вниз. Пропели сигнальные трубы. Длинная шеренга арабской кавалерии, образовав проход в центре, стала обтекать клин крестоносцев справа и слева. Через несколько мгновений христиане оказались в плотном кольце конных лучников.

Зашелестело оперенье стрел, посылаемых с близкого расстояния. Раздались первые крики боли и проклятий. Поющая в воздухе сталь легко пробивала кольчуги франков, кожаные доспехи лошадей. Через двадцать минут на месте побоища остались лежать усеянные стрелами тела боевых коней и трупы рыцарей. Множество несчастных животных, похожих издалека на подушки для игл, бились на земле, придавив собой раненых крестоносцев. Началась резня.