Копи Хаджибейского лимана

— Да ты шо, швицер задрипанный? — отпрянула от него девица — Как это не узнаешь? А кто в гости звал? Кто со мной ночь в гостинице провел? Цепочку с ключиком на память подарил в знак вечной любви... — Она всхлипнула. — А теперь нос от меня воротишь?

— Вы меня с кем-то перепутали... Никуда я вас не приглашал... — Агоян затрясся.

— А записка? — Открыв миниатюрную сумочку, девица вынула оттуда записку, демонстративно развернула перед женой. — «Любимая... в 8 вечера в «Этюде». Жду не дождусь нашей встречи! Никому тебя не отдам. Милая, целую нежно...»

— Это не я писал, — у Агояна потемнело в глазах.

— А кто? Папа Римский? — Девица вульгарно засмеялась и тут же завизжала: — Ты шо, воспользовался мной, обесчестил в гостинице, а теперь нос от меня воротишь, знать не хочешь? А как же любовь до гроба? Ты меня на сегодня в гости пригласил! Жениться обещал! А теперь...

— Да что это за ерунда... убирайтесь... — Давид готов был провалиться сквозь землю.

— Вот шо, швицер, — тут в разговор вступил спутник девицы, — хватит тут ушами елозить! Сестру мою ты обесчестил — значит, надо платить! Деньги гони на бочку, да живо!

— Какие деньги? Вы с ума сошли! Я скромный госслужащий! — завопил Агоян. — Я сейчас милицию вызову!

— Вызывай, — усмехнулся брат, — вот мы заявление и напишем, как ты сестру мою в меблированных комнатах обесчестил! Изнасиловал обманом! Надругался над девушкой. И свидетели найдутся! Ваш муж, мадам, — обернулся он к жене Агояна, — известный бабник в городе. Ни одной юбки не пропустит. Но сейчас не на тех нарвался. Так что зови милицию, швицер задохлый! В отеле тебя опознают.

Давид отступил назад, к жене, но та инстинктивно отшатнулась, вжалась в стенку. На нее было страшно смотреть, лицо ее выражало муку. Бог был низвергнут, и жуткая правда, которую она пыталась не замечать, на которую закрывала глаза, вдруг с обжигающей силой вырвалась наружу. И Агоян, похоже, почувствовал перемену, произошедшую с его женой, потому что еще сильнее затрясся.

Заявление об изнасиловании не было шуткой — особенно по тем временам. Особенно на человека, занимавшего такую серьезную должность. Пока станут разбираться, с работы однозначно турнут. Агоян прекрасно понимал это. А значит, долой финансовые потоки. И связи среди большевиков не спасут.

— Нету у меня денег, нету, — взмолился он, — я скромный служащий, живу на одну зарплату... Жалованье задерживают...

— Тогда я иду за милицией, — сказал брат девушки.

Очередной звонок в дверь прозвучал так резко и неожиданно, что Агоян подскочил.

— Да что это такое? Матерь Божья... — он совсем позабыл, что верить в Бога ему не положено по должности.

— Откройте! — брат девушки повернулся к жене Агояна.

Та, даже не спросив, кто там, открыла дверь. На пороге стоял молодой священник.

— Добрый вечер, дочь моя! Сочувствую в вашей скорбной утрате. Где усопший?

— Кто? Что вы говорите? — Женщина растерянно отступила на шаг.

— Усопший, говорю, где? — повторил священник. — В этой же квартире покойника отпевать надо?

— Какого покойника? Нету у нас никаких покойников! — закричал Агоян, приходя в себя, находясь на последней грани нервного напряжения от всего, что свалилось на него за этот вечер.

— Вы ошиблись, батюшка, — дрожащими губами произнесла его жена, — нет у нас покойника.

— Дай Бог, и не будет, дочь моя! — ответил священник. — Ну это если с разумом дружить будете.

С этими странными словами он достал руку из полы рясы. В ней был зажат тяжелый армейский наган. А из-за его спины, с боков, неожиданно появились еще двое вооруженных мужчин.

— Всем тихо, — даже как-то ласково скомандовал лжесвященник. — Это налет. Зайти в дом и не рыпаться.

Бандиты вошли в квартиру и захлопнули за собой дверь.

— Сейф в спальне? — так же мирно спросил мнимый священник. — Ну тогда все туда!

Все собравшиеся в коридоре прошли в спальню. Со стены бандит в рясе сразу снял картину, под которой оказался сейф.

— Открывай, если жизнь дорога! — обернулся он к Агояну. Теперь в его речи не было и тени миролюбивости.

— Открыл бы! — Давид с ехидством уставился на него. — Да только ключ вот ей по глупости подарил! — ткнул он пальцем в девицу.

— Кто такая? — бандит обернулся к ней.

— А нам тоже деньги от этого гада надо! — Брат девушки выступил вперед. — Он мою сестру обесчестил! Пусть заплатит!

— Хорош гусь! — Священник искренне рассмеялся. — Везде делов натворил! Успел всем нагадить!

— У меня ключ, — упрямо сказала девица. — Значит, давайте так, шахер-махер. Я вам ключ, а вы нам часть денег. А то ведь сейф с участком милицейским соединен. Тронете — такой гембель начнется, мало никому не покажется.

— Ишь, селючка ушлая! — рассмеялся бандит. — А с чего мне верить?

— А ты попробуй в сейф пальни! И увидишь, что через пять минут будет, — уверенно произнесла девица.

— Так, ладно. Да откуда мне знать, что не врешь? — уставился на нее бандит.

— А вот ключ. — Девица сняла с шеи серебряную цепочку с ключом и помахала ею.

— Значит, правда, — выдохнула жена Агояна, но ее тихие слова буквально потонули в пространстве, не услышанные никем.