Копи Хаджибейского лимана

И вдруг оказалось, что со складами существует большая проблема! Территория была не огорожена, склады никем не охранялись, а местные жители как ни в чем не бывало сновали мимо важных складских объектов на расположенный по соседству пляж, ничуть не смущаясь тем, что за дощатыми стенами хранятся ценные дорогостоящие товары, предназначенные для развития молодой советской экономики.

Как люди идейные, большевики пытались навести порядок во всем. Власть всегда придерживалась политики, что порядок нужно наводить везде — начиная от идей в мозгах и заканчивая мусором на улицах. И с той же старательностью, с которой забивались все щели в стенах и ремонтировались проблемные места, когда склады готовились к работе, большевики начали обеспечивать их охраной. Для этого территорию требовалось оградить забором и поставить вооруженных охранников, желательно по периметру, с обязательной смотровой вышкой, с часовым, позволяющим высматривать посягающих на советскую собственность и с суши, и с моря.

Вот и был спешно сколочен забор. И хоть внешне он выглядел неказистым, однако был достаточно высоким, прочным и выполнял свою функцию. Какое-то подобие вышки тоже соорудили. Но ее дважды повалил штормовой ветер, шутки с которым на открытом берегу моря были плохи. Поэтому от вышки со временем решили отказаться. А вот от вооруженной охраны — нет. Для охранников сколотили серьезную будку — нечто вроде пропускного пункта, где, как уже упоминалось, всегда дежурили несколько вооруженных солдат. И через эти своеобразные ворота проходили на службу работники складов.

Для них вольница закончилась. Если раньше трудившиеся на складе, пакующие или сортирующие товары рабочие могли в любую свободную минуту выбежать из помещения и даже прогуляться по пляжу, то теперь эта вольница закончилась.

Территорию складов в рабочее время покидать категорически запрещалось. Мало того — при выходе из помещения в конце рабочего дня всех сотрудников обыскивали солдаты, и это, понятно, никому не нравилось. Людей для работы на складах требовалось все больше. Но проблемой это не было — несмотря на то что нэп несколько улучшил подъем экономики, в стране по-прежнему свирепствовала безработица, а потому со складскими рабочими вопросов не было.

Часовые на складах пароходства сменялись по очереди. Дежурство было самым нелюбимым делом для солдат из военного гарнизона, особенно ночью: сидеть в будке приходилось безвылазно, а по ночам еще и скучно, так как рабочих не было и не было к кому придраться или кого обыскать.

Поэтому двое молоденьких солдат беззаботно играли в домино, забивая козла на потемневшем от времени столе, лишь поневоле прислушиваясь к завываниям ветра, гонявшего тучи песка по пляжу, — уж слишком он шумел. Штормило. Пенные валы накатывали на берег со свирепым ревом, вгрызаясь острыми клыками брызг в подмокший темный песок. Следы от этих клыков не пропадали — там, где они отметились, возникали ямки, похожие на долго не заживающие раны, кровоточащие, постепенно заполняющиеся морской водой. Ветер уныло выл над морской стихией. Пошел мелкий, противный дождь, но тут же перестал. Было похоже, что вот-вот начнется песчаная буря.

Это начало весны — март и апрель — в Одессе всегда славилось своими ветрами. Штормовые ветры свирепствовали с такой силой, что сворачивали все на своем пути — начиная от крыш домов и заканчивая пришвартованными рабочими лодками. Порывистый ветер сбивал людей с ног, рвал их одежду, а на побережье бесцеремонно забивал нос и глаза песком. Было очень тяжело появляться на улице в такую погоду. Рыбаки и моряки, зная это, никогда не выходили в море в этот период — любому, даже начинающему моряку было известно, что разбушевавшийся мартовский ветер намного опаснее штормового моря.

Так что солдаты, от скуки забивающие козла, с нетерпением поглядывали на прибитые к стене часы и прислушивались к завываниям ветра, плакавшего и стонавшего почти человеческими голосами. На заборе возле караулки была прибита керосиновая лампа. Раскачиваясь, она издавала надсадный скрип, навевая тоску. Солдаты ждали окончания смены.

— Два часа еще... — вздохнул тот, что постарше. — Сил нет тут сидеть!

— Может, наверх, к домам, за вином сгоняем? — оживился более молодой.

— Я тебе сгоняю! На губу захотел? — рявкнул старший. — Забыл, что два дня назад здесь было? Хорошо, если на губу, а то и к стенке пойдешь! Этих, что два дня назад пост оставили... — Он с опаской покосился в угол, как будто кто-то мог его подслушать.

— Та ну! И шо? — побледнел его товарищ.

— Того... К стенке! — шепотом закончил рассказ первый. Оба замолчали. Лампа снова издала громкий, совсем невыносимый звук, застонав с таким остервенением, что у обоих солдат аж свело скулы.

— Твою мать!.. — выругался старший. — Сбить ее, что ли?

— Да погоди ты! — Молодой вдруг стал вслушиваться в темноту. — То не лампа. Кричит кто-то!

— Да кто кричать будет в такое время, при буре? — не поверил товарищ. — В такую погоду собака хозяина из дома не выпустит, шо уж по побережью шляться...