Копи царя Соломона. Прекрасная Маргарет

– Сеньор Кастелл, – вновь обратился к нему д'Агвилар; в голосе его чувствовалось волнение. – Я пришел просить вас кое о чем.

– Если вы хотите одолжить у меня денег, сеньор, то боюсь, что момент как раз неподходящий. – И он кивнул на бумагу, испещренную цифрами.

– Я не собираюсь просить у вас денег в долг, я прошу вас сделать мне подарок.

– Все, что есть в моем бедном доме, принадлежит вам, –

с восточной вежливостью ответил Кастелл.

– Рад слышать это, сеньор, потому что я действительно хочу получить кое-что из вашего дома.

Кастелл вопросительно посмотрел на него.

– Я прошу руки вашей дочери, сеньоры Маргарет.

Кастелл удивленно посмотрел на д'Агвилара, и с его губ сорвалось:

– Это невозможно.

– Почему невозможно? – медленно спросил Д'Агвилар, словно ожидавший такого ответа. – По возрасту мы подходим друг к другу, хотя я занимаю гораздо более высокое положение, чем вы предполагаете. Не хочу хвастаться, но женщины не считают меня уродливым. Я буду добрым другом дому, из которого возьму жену, а ведь может прийти день, когда понадобятся друзья. И, наконец, я хочу жениться на ней не ради того, что она принесет с собой, хотя богатство никогда не бывает лишним, а потому –

прошу вас поверить мне, – что люблю ее.

– Я слышал, что сеньор Д'Агвилар любит многих женщин там, в Гранаде.

– Так же как я слышал, что «Маргарет» проделала очень выгодный рейс, сеньор Кастелл. Слухам, как я только что говорил, верить нельзя. Я буду говорить прямо. Я не был святым. Но теперь я им стану ради Маргарет. Я буду верен вашей дочери, сеньор. Что вы теперь скажете?

Кастелл только покачал головой.

– Послушайте, – продолжал Д'Агвилар, – я не тот, за кого выдаю себя. Ваша дочь, выйдя за меня замуж, получит высокое положение и титул.

– Да, вы маркиз Морелла, сын принца Карлоса и мавританки, племянник его величества короля Испании.

Д'Агвилар в упор посмотрел на своего собеседника и слегка поклонился.

– Ваши сведения не менее точны, чем мои. Вам, конечно, не нравится примесь в моей крови. Ну что ж, если бы ее не было, я бы теперь сидел на месте Фердинанда. Мне она тоже не по душе, хотя это древняя кровь благородных мавров. Однако разве племянник короля и сын гранадской принцессы не может быть подходящим мужем для дочери. . еврея.. да, марана, и английской леди, христианки, из хорошей семьи, но не больше?

Кастелл поднял руку, собираясь сказать что-то, но

Д'Агвилар продолжал:

– Не отрицайте этого, друг мой. Здесь, когда мы с вами одни, не стоит это делать. Разве некий Исаак из Толедо лет пятьдесят назад не покинул вместе со своим маленьким сыном Испанию и не стал известен в Лондоне как Джозеф

Кастелл? Как видите, не только вы изучаете родословную.

– Ну, и что из этого, сеньор?

– Что из этого? Ничего, мой друг Кастелл. Кого может заинтересовать эта старая история, если старый Исаак давно умер, а его сын уже около пятидесяти лет добрый христианин, был женат на христианке и имеет христианку дочь. Вот если бы он только притворялся христианином, а в действительности тайно исполнял еврейские обряды, вот тогда. .

– Что тогда?

– Тогда он безусловно был бы изгнан из этой страны, где евреям запрещено жить, его имущество было бы конфисковано в пользу королевской казны, его дочь попала бы под опеку короля и была бы выдана замуж по желанию его величества, а сам он был бы, по всей вероятности, передан в руки испанских властей, с тем чтобы ответить за все. Но мы отвлеклись. Все ли еще невозможен наш брак?

Кастелл посмотрел прямо в глаза д'Агвилару:

– Да!

Он произнес это слово так смело, что Д'Агвилар на мгновение растерялся. Он не ожидал такого ответа.

– Может быть, вы будете так любезны объяснить мне причину?

– Причина проста, маркиз: моя дочь обручена.

Д'Агвилар не выразил удивления.

– С этим скандалистом, вашим родственником, Питером Брумом?– спросил он. – Я догадывался об этом, и, клянусь всеми святыми, мне жаль ее. Это слишком скучный возлюбленный для такой красивой и яркой женщины, а как муж... – Д'Агвилар передернул плечами. – Дорогой

Кастелл, ради нее вы не допустите этого брака.

– А если допущу?

– Тогда я разрушу его ради нас всех, включая, конечно, и меня, потому что я люблю Маргарет и хочу возвысить ее, и ради вас, ибо я хочу, чтобы вы прожили оставшиеся годы в мире и довольстве, а не как затравленная собака.

– Как вы разрушите его, маркиз? Путем. .

– О нет, сеньор, – перебил его Д'Агвилар, – не чужими мечами, если вы это имеете в виду. Достойный Питер в безопасности от них, поскольку это зависит от меня, хотя, если мы столкнемся лицом к лицу, победит тот, кто сильнее. Не бойтесь, друг мой, я не унижусь до убийства, я слишком дорожу своей душой, чтобы осквернять ее кровью. И я никогда не женюсь на женщине вопреки ее воле.

Однако Питер может умереть, и прекрасная Маргарет сможет протянуть мне руку и сказать: «Я выбираю вас своим мужем».