Копи царя Соломона. Прекрасная Маргарет

В центре площади, на открытом месте, залитом лунным светом, восседал сам король, у ног которого сидела Гагула.

Позади него стояли Инфадус, Скрагга и двенадцать телохранителей. Тут же присутствовали десятка два вождей, среди которых я узнал большую часть наших новых друзей, приходивших ночью с Инфадусом.

Твала сделал вид, что он очень рад нашему приходу, и сердечно нас приветствовал, хотя я заметил, что он злобно устремил свой единственный глаз на Амбопу.

– Привет вам, белые люди звезд! – сказал он. – Сегодня вас ожидает совсем иное зрелище, чем то, которое видели ваши глаза при свете вчерашней луны. Но это зрелище будет хуже, чем вчерашнее. Вид девушек ласкает взор, и если бы не они, – тут он указал вокруг себя, – то и нас бы не было здесь сегодня. Лицезреть мужчин приятнее. Сладки поцелуи и ласки женщин, но звон копий и запах человеческой крови гораздо слаще. Хотите иметь жен из нашего народа, белые люди? Если так, выбирайте самых красивых и столько, сколько пожелаете. Все они будут ваши. – И он замолк, ожидая ответа.

Такое предложение было бы, конечно, заманчиво для

Гуда, так как он, как, впрочем, и большинство моряков, имеет большое пристрастие к женскому полу. Я же, как человек пожилой и умудренный опытом, заранее предвидел, что это повлечет за собой одни лишь бесконечные осложнения и неприятности, которые женщины, к сожалению, всегда приносят, что так же неизбежно, как то, что за днем следует ночь.

– Благодарю тебя, о король! – поспешно ответил я. – Но белые люди женятся только на белых, то есть на подобных себе. Ваши девушки прекрасны, но они не для нас!

Король рассмеялся.

– Хорошо, – сказал он. – пусть будет по-вашему, хотя в нашей стране есть пословица: «Женские глаза всегда хороши, какого бы они ни были цвета», и другая: «Люби ту, которая с тобой, ибо знай, что та, которая далеко, наверно тебе неверна». Но, может быть, у вас на звездах это не так.

В стране, где люди белые, все возможно. Пусть же будет по-вашему, белые люди, – наши девушки не будут умолять вас взять их в жены! Еще раз приветствую вас и также тебя, черный человек. Если бы вчера Гагула добилась своего, ты был бы мертв, и труп твой уже окоченел бы! Твое счастье, что ты тоже спустился со звезд! Ха! Ха!

– О король! Я убью тебя раньше, чем ты меня, – спокойно ответил Игнози, – и ты окоченеешь раньше, чем мои члены утратят свою гибкость.

Твала вздрогнул.

– Ты говоришь смело, юноша! – ответил он гневно. –

Смотри не заходи так далеко!

– Тот, чьи уста говорят истину, может быть смелым.

Истина – это острое копье, которое попадает в цель и не дает промаха. Звезды шлют тебе это предупреждение, о король!

Твала грозно нахмурился и его единственный глаз свирепо сверкнул, но он ничего не ответил.

– Пусть девушки начнут пляску! – закричал он.

И тотчас же выбежала толпа увенчанных цветами танцовщиц. Они мелодично пели и при грустно-нежном свете луны казались бесплотными, воздушными существами из иного мира. Грациозно изгибаясь, они то плавно и медленно кружились, то носились в головокружительном вихре, изображая сражение, то приближались к нам, то отступали, то рассыпались в разные стороны в кажущемся беспорядке. Каждое их движение вызывало восторг у зрителей. Вдруг танец прекратился, и из толпы танцовщиц выбежала очаровательная молодая девушка, которая, став перед нами, начала делать пируэты с такой ловкостью и грацией, что могла бы посрамить большую часть наших балерин.

Когда в изнеможении она отступила, ее сменили другие девушки. Они поочередно танцевали перед нами, но никто из них не мог сравниться с первой по красоте, мастерству и изяществу.

Когда все эти красавицы кончили танцевать, Твала поднял руку и, обращаясь к нам, спросил:

– Какая же из всех этих девушек самая красивая, белые люди?

– Конечно, первая, – невольно вырвалось у меня, и я тут же спохватился, гак как вспомнил, что Инфадус сказал нам, что самая красивая должна быть принесена в жертву

Молчаливым.

– Ты прав. Мое мнение – твое мнение, и мои глаза –

твои глаза. Я согласен с тобой, что она самая прекрасная из всех, но ее ждет печальная участь, ибо она должна умереть!

– Да, должна умереть! – как эхо, пропищала Гагула, бросив быстрый взгляд на несчастную жертву, которая, не подозревая своей страшной участи, стояла ярдах в десяти от своих подруг, нервно обрывая лепестки цветов из своего венка.

– Почему, о король, она должна умереть? – воскликнул я, с трудом сдерживая свое негодование. – Девушка так хорошо танцевала и доставила нам большое удовольствие.

И она так хороша! Было бы безжалостно вознаградить ее смертью.

Твала засмеялся и ответил: